Хлопнула дверь. Затем снова появился и, сбежав по лестнице на кухню, стал по очереди открывать ящики.

— Что ты ищешь? — крикнула ему Валерия на нервах. Даниил, не отвечая, достал черный мусорный пакет и снова побежал наверх. Все повернулись в его сторону. Через пару минут с торжественным видом и радостной улыбкой мальчик спустился вниз. В черном мешке едва слышно брякали игрушки. Подойдя к деду, он раскрыл мешок, показал лежащие вперемешку пластиковые детали конструктора и шахматные фигурки. Доска тоже была там. Поднял счастливое лицо, с победным видом заглянул Василию в глаза.

Дед погладил его по голове, улыбнулся, сочувствуя наивной радости:

— Глупенький…

— Поехали, — коротко распорядилась Валерия.

— Понимаешь… — обратился к ней Тет, но затем перешёл на английский.

— Мне уже все равно, — осекла Валерия по-русски, — Надоело врать, надоело! Пусть всё знает! Грузите вещи! Последняя фраза резанула слух безысходностью. Но жало ее ударило где-то рядом, не долетев до Василия, увязнув в еще не осознаваемых им переменах.

Василий оглянулся вокруг. Переводил взгляд с дочери на зятя, затем на молчаливую американку и на приготовленные к выносу вещи. Он не решался что-либо ещё спросить, ощущая, как с каждой секундой дом начинает пустеть. Избавляется от наполнявшего его ранее уюта и семейного тепла. Становился просто деревянной коробкой, обшитой снаружи сайдингом. Возвращаясь обратно в придуманный Василием потусторонний мир ужастиков.

Тет понёс чемоданы к машине. Василий обхватил коробку с посудой, пошел следом. Дочь взяла еще одну коробку. Приоткрыв брезент, Тет все погрузил в кузов.

— Не забудь свои вещи! — глядя в сторону, сказала дочь отцу. Тет обернулся к ней, но понял, что это относится не к нему. Смолчал. Василий направился назад к дому.

Навстречу — Данила. Единственный, кому со всей очевидностью нравилось происходящее. С веселым энтузиазмом волочил по дорожке черный мешок за желтые тесемки, стянувшие горловину полиэтилена. Василий не смог пройти мимо, подхватил внука вместе с мешком, усадил на предплечье. Игрушки внутри весело брякнули. Данила обнял деда за шею. Так они подошли к машине, где Василий передал игрушки Тету, а внука посадил на заднее сиденье. Затем вернулся в дом.

Насупленная американка, оттопырив губу, недовольно проводила его взглядом до самой комнаты. Василий свернул костюм, уложил в спортивную сумку. Забрал из ванной туалетные принадлежности. По сохранившейся, ещё служебной, привычке заглянул в остальные помещения…спальню дочери…

Деревянная кровать с круглыми набалдашниками на спинке. Открытая дверь в отдельную туалетную комнату. На стенах — картины. Памятного ковра с ангелочками и иконкой, который всякий раз маячил при сеансах связи по скайпу, не было. На кровати лежал серый медвежонок, перчаточная кукла.

«Ключ забыли», — подумал он и сунул игрушку за пазуху.

…Ехали минут сорок. Всю дорогу молчали. Валерия на переднем пассажирском сиденье то и дело многозначительно переглядывалась с мужем. Все происходящее взволновало Василия, но не сильно. Всё время он ожидал чего-то подобного. Любопытство, похоже, затмевало ощущение ожидаемых неприятностей.

Всего-то полгода назад переезжал он за город, и это представлялось трагедией. Только после того, как навсегда ушла жена, осознал, что тот переезд совсем ничего не значил, по сути. Ведь они были вместе и продолжали любить друг друга. И вот здесь и сейчас, в кабине мощного джипа, он ощущал единство семьи. Рядом — его улыбающийся Данила. А значит, всё должно быть хорошо. Единственное, что царапало по душе — старший внук Виктор. Он ведь в спортивном лагере и понятия не имеет о случившемся переезде. Вслух напомнить дочери не решался. Снова со своим уставом… Может, они с Тетом уже обсудили данный вопрос на английском?

Василий не успел разглядеть номер дороги, когда машина свернула направо. Обогнув небольшой лесок, выехала на зацементированную площадку размером с половину футбольного поля. Место старое, кое-где заросло мхом, лишайниками и ползущими растениями. Сквозь трещины — пробивалась трава. Через небольшие проломы победно тянулись к свету кустарники и тонкие кривые стволы деревьев.

Кое-где, словно шляпы гигантских шампиньонов, из скученных зарослей выглядывали белые крыши вагончиков. Там и сям — несколько машин с прицепами в виде маленьких домиков или кунгов. Рядом, в тени хилых деревьев — детские коляски, велосипеды, самокаты. У входа в жилища иногда — старенькие мотороллеры.

Между деревьями — натянуты веревки с сохнущим бельем. Мусорные баки — переполнены. Рядом — черные траурные пакеты дожидаются своей очереди на эвакуацию.

Странное дело! Отсутствие упорядоченности в этих жилых пристанищах, в предметах обихода говорили об активно текущей здесь жизни. Хотя никого из людей не было видно, казалось, что этот потайной уголок ускользнул от взгляда великого всесильного невидимки. Тет проехал до конца площадки, повернул налево и остановился. Валерия обернулась к отцу.

— Знакомься, — произнесла с намеренной жёсткостью в голосе, — это наш дом!

— Собственный! — добавил Тет с кривой улыбкой. Хотя, казалось, он тоже был рад, как и Данила.

Василий опустил стекло. Горячий воздух хлынул в кабину. Справа стоял заросший зеленью трейлер на спущенных колесах, поддерживаемый столбиками серых кирпичей. Видно, что когда-то он был ослепительно белым, с блестящим кантом вокруг двух запыленных квадратных окон. Жёлтые ржавые разводы и обвивающие коричневые лианы делали пластиковый корпус практически невидимым издалека — эдакий партизанский штаб.

Тет по-своему истолковал долгий взгляд Василия:

— Мы специально не убираем ветки. Чтобы как-то снизить температуру. Жара, понимаешь…

— И чтобы его не унесло ветром, — с тихой злостью добавила дочь. Хлопнула дверью, выпрыгнув из кабины. Тет тоже спустился вниз. На секунду обернулся в сторону жены, но ничего не сказал. Махнул кому-то рукой.

Василий пригляделся и заметил чернокожего подростка в полосатой тени стволов. Периодически вспыхивал огонек цигарки. Неспешно поднявшись, парень потянулся — руки в стороны, будто только проснулся. Вразвалочку приблизился. Кивнул.

— Хай!

Вместо ответного приветствия Тет аккуратно вынул у него изо рта «косяк». От души затянулся со всхлипом. Затем кулаком об кулак легонько стукнулся с парнишкой. Потрепал по кучерявой шевелюре, запустив пальцы в черноту волос. От этого на мгновенье появилась проседь. Нагнувшись, что-то шепнул на ухо. Парень, соглашаясь, кивнул ещё раз.

Подошла Валерия. Вдруг… обняла его. Они оказались одного роста. Парень поцеловал её в щёку. Вдруг недовольно затараторил на английском и отстранился. Направился к машине. Засунув руки в карманы, обошел кругом, сделал ручкой Василию, произнёс на ломанном русском:

— Привьет! Киак диля?

Валерия прыснула и шутливо отвесила парнишке подзатыльник. На майке парня красовались белые цифры — три и пять. «35». Вот теперь сквозь окно Василий явственно разглядел своего старшего внука, словно в мониторе компьютера. То же скуластое лицо, покрытое мелкими подростковыми прыщиками. Та же задорная улыбка, открывающая белоснежные зубы из-под вывернутой красноты толстых губ. Вот ты какой — Виктор!