самом деле, исполняют ровно противоположную роль по распространению западной пропаганды на российское общество, расположенные в разных странах; Центры по «кибербезопасности», которые, на самом деле, ищут уязвимости российских IT-систем и координируют усилия структур вроде упомянутого уже ЦИПсО ВСУ, а также вполне гражданских структур, на первый взгляд, ранее исполнявших экспертную и научную работу (например, Московский Центр Карнеги).

Работа таких центров организована преимущественно по линии Пентагона и Госдепа США, а также – Еврокомиссии: они осуществляют финансовое обеспечение. В структуре Вооруженных сил США действуют специализированные кибервойска и подчиняющиеся им команды хакеров, которые призваны оказывать всяческую поддержку инициативам Госдепа и Пентагона по вмешательству во внутренние дела России, прежде всего, в выборные процессы.

К этим усилиям подключена так называемая IТ-армия Украины, представляющая собой совокупность самых различных хакерских групп, волонтеров в соцсетях, колл-центров и иных специалистов, задействованных в разных видах и формах борьбе с Россией в киберпространстве.

Особенностью активного актора по вмешательству в выборы в России – разведсообществ США является его разветвленность и настолько большая структурная сложность, что даже сами американские специалисты не всегда могут четко ответить, какая из структур кому подчиняется и какие имеет в конечном итоге полномочия.

Другая особенность коллективной американской разведки – это наличие своих спецслужб у практически каждого гражданского министерства. То есть, помимо известных спецслужб – ФБР, ЦРУ, Агентства национальной безопасности (АНБ), Разведывательного управления Министерства обороны (РУМО) – своя спецслужба есть и Министерства торговли, Налоговой службы и других. Подсчитано, что в США действуют 17 разведслужб, но есть также офисы или центры и т. п., которые могут подчиняться сразу нескольким ведомствам и, как следствие, непонятно кому.

Многие из этих спецслужб, так сказать, заточены на работу исключительно во внутреннем поле США, но ряд других (сколько именно – подсчитать вряд ли возможно) имеют более широкие полномочия, распространяющиеся и на зарубежный трек.

АНБ, например, имея доступ к радиоэлектронной разведке, осуществляет слежку не только за гражданами собственной страны, но, как стало широко известно, за лидерами иностранных – в том числе союзнических для США – государств (таких как Ангела Меркель, Николя Саркози и другие). Агентство также активно взаимодействует с так называемыми IT-гигантами – Mircosoft, Google и другие, что также повлияло на решение российских властей ограничить деятельность этих корпораций на территории России.

Конкурентом АНБ на этом поле является Национальный центр кибербезопасности США – подразделение Министерства внутренней безопасности США. Именно этот центр представляет угрозу для функционирования российских дипломатических ведомств на территории США, ставя под угрозу их информационно-коммуникативную структуру, включая базы данных. Здесь как раз и осуществляется вмешательство в российские внутренние дела под предлогом нейтрализации угрозы российского вмешательства в американские выборы.

ЦРУ часто выступает оппонентом Госдепартамента США, обладая своим набором как прямых, так и косвенных инструментов вмешательства и претендуя на внушительное финансирование Конгресса. За ЦРУ закрепился имидж проводника мягкой силы США, во многом, из-за взаимодействия этой разведслужбы с крупнейшими голливудскими кинокомпаниями, которые отвечают за массовое распространение американских ценностей. Также ЦРУ замечено в участии в организации различных цветных революций и операций по дискредитации отдельных политиков или их групп, партий, например.

Масштабы вовлечения ЦРУ во внутриполитические дела России ярко проявились в 2023 году, когда агентство, не скрывая, создало телеграм-канал для вербовки россиян. В российском МИДе его назвали «очень удобным ресурсом» для отслеживания обращающихся.

Свою роль играют и непосредственно Демократическая и Республиканская партии США. Многие из перечисленных фондов напрямую связаны с партийным истеблишментом (например, Национальный демократический институт США или Фонд Сороса – у демократов; Международный республиканский институт (МРИ) – у республиканцев).

Многие организации, вовлечённые в процессы вмешательства, например, Transparency Int. могут получать финансирование от обеих партий, что подтверждает тот факт, что решения о вмешательстве в зарубежные дела принимаются на надпартийном уровне – одни и те же лица присутствуют в наблюдательных советах почти всех крупнейших фондов-спонсоров партийных проектов.

Различные НКО, «республиканские» или «демократические» медиа-холдинги, разведслужбы и так далее конкурируют между собой на тактическом уровне или лоббируют финансовые интересы своих групп, но в общем масштабе преследуют единые цели.

Западные спецслужбы в определённый момент начали работу с релокантам, способными на антироссийскую деятельность, или в момент самой релокации (опрос при пересечении границы), или в момент поиска работы на новом месте проживания. В редких случаях вербовка происходила ещё на территории России.

Активная работа с релокантами была продолжена непосредственно перед началом президентской избирательной кампании в 2024 году. В частности, в этих кругах активно обсуждалась траектория «модели экс-кандидата в президенты Белоруссии Светланы Тихановской», которая признавалась в части западных стран как «законно избранная глава страны», что само по себе является фактически отменой международного права. Пример с признанием президентом Венесуэлы Хуана Гуайдо в своё время лёг пятном на репутацию США и тех стран, что присоединились к этой акции.

Релоканты и оппоненты действующей власти в разных странах, преимущественно недружественных, одним из направлений своей активности выбрали голосование в посольствах с целью создать иллюзию отсутствия поддержки Владимира Путина гражданами России, проживающими за рубежом, что в дальнейшем стало одним из элементов работы в информационном поле и, по замыслу организаторов, посеяло сомнения в релевантности результатов выборов.

Российские спецслужбы уже обратили внимание на продолжающиеся попытки формирования пятой колонны внутри гражданского общества. Для этого используются старые и новые модели. Например, проблему стали создавать резко участившиеся случаи недовольства «жён и матерей мобилизованных», которые требовали возвращения своих родственников по причине необходимости отпуска для них или даже завершения службы.

Аналогом были пресловутые «Солдатские матери»: НКО было использовано для морально-психологического воздействия на общество и военные структуры во время активных конфликтов на Северном Кавказе. В дальнейшем, аналогичные функции выполняли такие структуры как «Альянс врачей», «Альянс учителей», но с меньшим резонансом.

Была произведена работа спецслужб преимущественно западных стран со стипендиатами и слушателями различных иностранных учебных заведений по программам, распространяемым через различные пункты научного обмена и, естественно, посредством посольских и консульских структур.

В категорию риска попали и получатели грантов различных иностранных фондов, которых могут использовать в качестве благодарности или мотивировав их для дальнейшего получения грантов, когда ситуация изменится.

Основными акторами стали медийные персонажи, находящиеся под непосредственным влиянием спецслужб, но по-прежнему культовые для релокантов: всех их объединяет паталогическая ненависть к Владимиру Путину лично, а в некоторых случаях основным мотиватором выступает деструктивный мотив – месть.

В качестве призового фонда для релокантов рассматривались 300–350 млрд долларов или больше (что найдут) незаконно «замороженных» золотовалютных резервов России, конфискат в виде изымаемых активов, недвижимости, движимого имущества и финансовых средств – суверенных и частных лиц, находящихся под санкциями.

Есть