Они прошли вереницей коридоров – отделанных излишне хорошо,чтобы служить только служебными помещениями.

– Вот здесь вы будете работать, Радж.

Зал был огромен и почти пуст. Штанги временных осветителейне могли разогнать темноту. Кое-где вдоль обшитых серым пластиком стен стоялираскрытые коробки аппаратных блоков, прямо на полу лежали плети кабелей – но вобщем еще ничего не напоминало о рафинированной аТановской обстановке.

– Вначале – тестовый контроль… вам необходимо обеспечитьвременное подключение блоков, и произвести прогон системы под напряжением.Впрочем, вам все объяснят.

– Но что это, господин инспектор?

– А вот этого вам никто не объяснит, – голос инспектора сталжестким. Впрочем, через мгновение, он расслабился: – Не потому, что вы новыйработник. Просто никто этого не знает… кроме Старика.

– Новый монтажник? – из темноты выступила женская фигура. –Привет. Я Венди.

Газанов скользнул по женщине оценивающим взглядом.Худощавая; симпатичная, но не более того… По уши в комплексах, прикрытаяхрупкой броней напускной уверенности в себе и заранее готовая к отпору.Подавленнные сексуальные проблемы детства и непрерывное самоутверждение.Категория «лысый еж», на циничном жаргоне имперских психологов. Впрочем, откудапростому монтажнику знать военные психо-классификации?

– Привет, Венди, – сказал Радж. – Мы коллеги?

– Нет, я работаю по софту, – Венди похлопала по пластинкекомпьютерного терминала, пристегнутой к поясу. – Приходилось возиться сжелезом, пока чиновники секретничали…

– Наши инструкции…

Венди косо глянула на инспектора. – Спасибо, Гарик. Мыначнем работать.

– Успехов, – сухо ответил инспектор, направляясь к лифту.Его отношения с Венди явно знали и лучшие времена.

– Проблем много? – спросил Радж.

– Хватает. Начинай прямо с преобразователей энергии.Надеюсь, ты разбираешься с этим получше меня.

– У меня редко бывают проблемы с рабочим материалом, –сказал Радж улыбаясь. – Ты удивишься, как быстро все наладится, Венди…

Сегодня поле правительственного космопорта было пустынным.Корабли либо отбуксировали в ангары, либо вывели в космос. Зато за линиейбезопасности стояли люди – молчаливая, ждущая толпа. Все, кто имел правооказаться здесь, воспользовались своим шансом увидеть Императора.

Вначале в небе возникли истребители. Шесть машин, каждая изкоторых была способна уничтожить крейсер… лучшее из того, что когда-либосоздавали эндорийские верфи. Безукоризненно ровно они шли к земле –символические стражи, хранящие жизнь того, кто все равно не мог умереть.

Потом между ними скользнула обтекаемая сигара челнока. Онспускался гораздо быстрее, и коснулся поля, когда истребители зависли накилометровой высоте. Толпа ждала. Раскрылся парадный люк, вышедший первымофицер ритуальным жестом снял шлем брони, вдохнул воздух Таури, и отошел всторону – под еще горячее от спуска брюхо челнока.

В толпе возникло легкое движение. Три маленькие фигуркиотделились от нее и побежали к челноку. В этот миг Император Грей появился на трапе.

Перелет был недолгим – пилоты крейсера нашли очень удачныйкурс. И все же Грей чувствовал себя разбитым. Возраст… он не в теле, он где-тона самом дне души…

Купола космопорта голубели на солнце. Толпа казалосьусыпанной танцующими бликами – почти у всех были видеокамеры. Грей поморщился.Сладкий воздух, такой расслабляющий после эндорийского смога – привычного срождения.

Он пошел вниз по трапу. На секунду остановился у последнейступеньки. Вздохнул – и опустился ниц, на горячих бетонных плитах. Раскинулруки. От плит пахло зеленым лимоном… сколько шампуня истратили сегодня утром наподготовку к Преклонению?

Толпа шумела – далеко, неразборчиво, бессмысленно. Грейлежал на полуметровой толщины бетонных плитах, символизирующих таурийскуюземлю. Безумие. Одно из тех ритуальных безумий, что скрепляют Империю.Случайное, как любой обычай… что стоило ему в тот, уходящий на два столетияназад визит на Горру, просто подняться, а не превращать падение в красивыйжест? «Я обнимаю ваш мир, и преклоняюсь пред ним Ниц…» Какой он был идиот. Нокто же знал, что идиотизм станет незыблимым, бессмертным.

Грей медленно, опираясь на колени, поднялся. К немуподбегали ребятишки. Еще один обычай, взявшийся неизвестно откуда.

– Будущее приветствует Императора! – крикнул смуглыйтоненький мальчик, подбежавший первым. Тяжело дыша протянул букетик цветов,какие-то неимоверно вычурные орхидеи.

Император ласково улыбнулся, потрепал мальчика по щеке. Тотзарделся.

– Кем ты хочешь быть, когда вырастешь?

– Пилотом на эсминце, мой Император!

Наверняка, заготовка. Знал бы он, что это такое, бытьпилотом на эсминце… в бою, а не на параде. Когда тебя бросают прикрыватькрейсера, и неуловимые истребители алкарисов наваливаются отовсюду.

Грей кивнул.

– Тебя будет ждать место в имперском училище. Расти.

Мальчик заулыбался. Может, и впрямь мечтает о космосе ипилотажном пульте? Грей, чуть оттаяв, похлопал его по плечу. Посмотрел наподбежавших девочек.

Еще подарки – усыпанная белыми цветами ветвь яблони икрошечный букетик странных темно-оранжевых колокольчиков. Местный эндемик?Возможно…

– Вы такой уставший, Император.

Грей нахмурился, переводя взгляд на девочку. Она смотрелаему прямо в глаза – спокойно, сочувствующе. Темноволосая, кареглазая, оченьпросто одетая. Подружка незаметно, как ей казалось, толкнула девочку в бок.Похоже, она уклонялась от вызубренного сценария.

Император улыбнулся.

– Понюхайте цветы, – продолжала девочка. – Это арматан, егопочти нигде не осталось. Все говорят, что он сорняк, хоть и редкий. А онснимает усталость, и пахнет очень вкусно.

Грей поднес букетик к лицу. Вдохнул сладкий, отдающий мятойи жимолостью запах.

– Как тебя зовут, малышка?

– Лара, Император. Я знаю место, где целая поляна такихцветов.

– Может быть, ты мне покажешь ее?

– Это далеко, Император.

– Зови меня Грей, – Император с трудом оторвал взгляд отлица девочки. Посмотрел на растерянного мальчика, подмигнул ему, и протянулвесь букет. – Ничего, что далеко, Лара. Я попрошу дать нам хороший флаер.

Заминка тянулась слишком долго, чтобы быть случайной.Президент Таури, которого близкие друзья по-прежнему называли «полковник Штаф»,слегка повернул голову к директору СИБ Таури. Рядом с ними никого не было, ипрезидент спросил прямо: