машины, которая пыталась террористов остановить. Так зачем их похитили? Какой в этом смысл? Разве Артур был ценным заложником?

Пока он думал, к его каталке подошли две женщины в медицинских костюмах. Ничего не объясняя, они стали толкать каталку дальше по коридору.

— Куда мы? — спросил Артур.

— В больницу, — сухо ответила одна из женщин.

— Почему? Со мной что-то серьёзное?

— У доктора спросите. Мы ничего не знаем.

На просторном грузовом лифте они поднялись на несколько этажей, выкатились в коридор отделения и заехали в одну из палат. Здесь ничего не было, кроме голых стен с двумя люками капсул сна. Одна была занята, судя по красному огоньку над дверцей, вторая, судя по зелёному — свободна.

Санитарка нажала что-то на сенсорной панели на стене, и круглая дверца свободной капсулы отъехала в сторону. Выдвинулась кровать с чистым, свежим бельём, так похожая на кровать в доме Артура, что тот сразу захотел спать. И в то же время почувствовал лёгкую тревогу.

Ему помогли перебраться на кровать, после чего санитарка снова нажала на панель, и кровать стала задвигаться в капсулу. Артур уступил накатившей внезапно усталости, закрыл глаза и провалился в сон.

Проснувшись, Артур не сразу вспомнил, где находится. Потом события минувшего дня нахлынули на него, и всё встало на свои места: ночная поездка, атака на фургон, взорванный танк... Артур резко сел на постели и застонал от боли в груди. Что ж, хотя бы дышать получалось.

Капсула напротив пустовала, над закрытой дверцей горела зелёная лампочка. Никого вокруг не было, лишь из коридора слышались далёкие шаги. Артур не знал, можно ли ему вставать и выходить, но почувствовал, что ему надо в туалет, и решился выйти из палаты.

Как и был, босой, в трусах, он вышел в коридор и осмотрелся. Его палата была одной из многих, двери в которые тянулись вдоль стены на десятки метров вправо. Слева располагался широкий вход в отделение с двумя дверями из матового стекла. Рядом со своей палатой Артур заметил холл с диванами и креслами.

В холле, с одной стороны которого располагалась стойка сестринского поста, сидел только один человек. Пожилой мужчина с седыми волосами, белой бородой и усами. Увидев Артура, он достал из кармана рубашки очки и осмотрел его с ног до головы. Тот встретился взглядом за мужчиной в очках и поздоровался:

— Доброе... утро?

Из окон в холл падал яркий дневной свет.

— Доброе. Вам дали поспать совсем немного.

— А сколько сейчас времени?

Артур вдруг вспомнил, что остался без смартфона.

— Половина восьмого утра.

Несмотря на седину, мужчина не выглядел стариком. Ему можно было дать лет пятьдесят.

— А что это за отделение? — спросил Артур.

— Травматология. Я вот попал с переломанной ногой. А вы с чем?

— А я... — Артур замялся, пытаясь придумать что-то, но в голову ничего не шло. — Извините, я не могу сказать. У вас потом могут быть проблемы.

— О, понимаю. — Сосед закивал. — Спасибо, что предупредили. Герман.

Не сразу сообразив, что мужчина назвал ему своё имя, Артур кивнул и ответил:

— Артур.

— Ну, будем знакомы. Что вы ищете?

— Туалет.

— Чуть дальше по коридору. — Герман указал направление рукой. — По левой стороне.

— Спасибо.

Вернувшись из туалета, Артур застал Германа на прежнем месте. Больше вокруг никого не было.

— Кем работаете, Артур? — завязал разговор Герман.

— Я огнеупорщик на заводе.

— О, понятно. Наверное, в первый раз в больнице?

— Да, если честно.

Подавляющее большинство представителей среднего класса и ниже позволить себе лечение в больницах не могло. Исключение составляли лишь психиатрические и инфекционные больницы, куда госпитализировали в рамках карантинных мероприятий или в принудительном порядке. В прочих же случаях лечение проходило на дому, а вмешательство врачей было ограничено консультациями. Учитывая стоимость таких консультаций, Артур и представить себе не мог, во сколько же обойдётся ему пребывание в больнице.

— Да, медицинская помощь у нас не самая доступная, — продолжал мужчина, увидев замешательство на лице Артура.

— А вы кем работаете?

— Помощником мэра.

— Вы из мэрии? — удивился Артур. — Никогда не встречал никого из администрации.

Он тут же устыдился своих слов. Такое удивление прозвучало по-детски наивно, а Артур не любил выглядеть деревенщиной. Однако Герман не дал ему почувствовать себя неловко:

— Да, нас вообще мало кто видит. Мы или дома, или на работе. Вопросы все решаем, не выходя из кабинета, так что да, не удивительно.

— А где все... врачи, медсёстры?

— Ума не приложу. Должно быть, у них какое-то утреннее совещание. Сам ещё никого не видел.

— А вы давно встали?

— Нет, минут десять назад. Даже странно, что мне никто ничего не сказал, когда я проснулся. Уж при такой-то стоимости могли бы и проявить немного вежливости. Вы согласны?

— Не знаю, — улыбнулся Артур. — Меня положили в больницу, ни о чём не спрашивая, так что я ничего не понимаю. А о стоимости я и спрашивать боюсь, если честно.

— О, понятно, понятно, — закивал Герман. — Какой у вас коэффициент труда?

— Единица.

— То есть, в день вы получаете?..

— Десять часов. Да, не очень много.

— О, многие получают куда меньше. В нашем городе самый низкий коэффициент — ноль целых пять десятых.

— Как же люди живут? — удивился Артур.

— Не вылезают из капсулы сна, — пожал плечами Герман. — Правда, у многих людей стоит ограничение по времени нахождения в капсуле.

— А я тоже с этим столкнулся! — подхватил Артур. — В последние дни мне с баланса не вычитается время, которое я провёл в капсуле! Я думал, что так не бывает!

— Бывает, ещё как бывает. Но нужно совершить ряд проступков, чтобы на вас наложили такие санкции. Вы, наверное, совершили что-то противозаконное?

— Нет, нет, ничего подобного. Я... — Артур снова засомневался.

— Опять не знаете, можно ли рассказывать? — догадался Герман.

— Да. А, впрочем, моего здоровья это не касается. Да и так все, кому не лень, знает... В общем, я наблюдался у психиатра.

— А, понимаю! Да, к пациентам психиатрической больницы отношение... особенное.

— Но я не состою на учёте сейчас, — объяснил Артур. — Меня взяли на учёт двенадцать лет назад из-за матери. Ну... Из-за того, что мать