объясняли, что отсутствие ежедневного труда влияет на организм так же пагубно, как бессонница, голод и жажда. Может, внешне это и не проявляется в той же степени, но на самом деле организм без работы страдает ужасно. И это не говоря уже об экономических последствиях для государства, которые влечёт за собой безработица.

Вспоминая уроки по финансовой грамотности, Катя невольно поёжилась. Несмотря на давность, она хорошо помнила, как в первом классе ученикам показывали мультфильм про плохую девочку Галю. По сюжету мультфильма, Галя не хотела работать, и потому после школы стала бездельничать. Из-за этого нарушился баланс на рынке труда, развился кризис производства, на заводе сперва встал конвейер, а потом пришлось закрыть целый цех. Десятки людей остались без работы, а значит, больше не могли оставаться клиентами «Сомниума», и в итоге всех их отправили на исправительные работы. А Галя сошла с ума от безделья и была помещена в психиатрическую больницу, где вскоре умерла от психического истощения. И всё это — из-за того, что девочка не хотела работать.

Правда, позже Катя задумалась: а почему в мультфильме на исправительные работы отправили весь цех, кроме девочки Гали, из-за которой всё и случилось? Но потом решила, что это всё же детский мультфильм, который может содержать неточности. Главное в нём — донести до школьников идею, предостеречь их от праздного образа жизни, от психических расстройств. А с этими задачами мультфильм вполне справлялся.

Подобные мультфильмы показывали и в последующие годы. Уроки финансовой грамотности продолжались все восемь лет школьного обучения, год от года становясь всё сложнее. Если в первом классе ребят учили считать часы сна и рассчитывать свои траты, знакомили с понятиями долга, то в последние пару лет говорили больше о юридических аспектах ответственности. За восемь лет базовое понимание экономической модели государства было прочно вбито Кате в голову.

Так что она, с одной стороны, не любила работу, но с другой, пропускать её боялась. И какая-то её часть вздохнула с облегчением, узнав, что жизнь теперь войдёт в прежнюю колею, но другая часть почему-то была недовольна. Однако Катя решила голову не ломать и просто выбросила глупости из головы.

Вечером она всё же решила зайти к Артуру. Она, конечно, наговорила ему гадостей, когда они виделись в подъезде, но это ведь можно и исправить.

«Он ведь мужик, в конце концов, — думала про себя Катя, — и думает прежде всего членом».

Уверенная в своей неотразимости, она постучала в его дверь, но ей никто не открыл. Она постучала ещё, потом ещё, но за дверью не было слышно ни звука.

«Наверное, на работе задержали, — подумала она. — Или он в капсулу уже забрался. Надо было ему написать».

Вернувшись к себе, она достала из холодильника бутылку пива, залпом выпила половину и написала Артуру сообщение:

«Привет. Нам надо поговорить. Позвони, как сможешь».

Уже отправив сообщение, Катя засомневалась, не слишком ли оно вышло высокомерным. Но, подумав, решила, что в её сообщении есть интрига, а мужчины любят интриги. Однако, подумав ещё, она решила, что интрига развита недостаточно, и написала ещё:

«Это важно».

Перечитав оба сообщения, Катя сочла, что теперь Артур не сможет совладать с нахлынувшим на него любопытством, и подготовила капсулу для сна. Было ясно, что в этот день Артур уже не ответит. Однако даже забравшись на кровать, Катя в очередной раз открыла в мессенджере диалог с Артуром: сообщения всё ещё не были прочитаны.

Разозлившись, Катя швырнула телефон на пол и скомандовала Злате начинать.

Первый рабочий день после пребывания в больнице отчего-то показался Кате не таким, как раньше. Работать хотелось ещё меньше, чем обычно, и это мучительное состояние не проходило до обеда.

Новая начальница почти не появлялась среди работников. Если она хотела кого-то увидеть, то вызывала подчинённого в свой кабинет. Катя видела, как вызывали девушек из отдела статистики, но не всех.

— Какая она? — спросила Катя у Насти на обеде.

— Не такая, как Злобная Сука, — задумчиво ответила та. — Строгая такая, смотрит пристально, но без этого вот... Ну, без шуточек всяких, без ехидства. Не ругается даже. Требует отчёты по выполненной работе, и всё.

— Странная какая-то.

— Не то слово.

— А ты у неё ту тощую девку не видела, про которую я раньше рассказывала?

Настя задумалась, вспоминая разговор, потом оживилась:

— А, точно! Нет, такой не видела. Только она была. Светлана Викторовна.

— Светлана... — медленно и задумчиво повторила Катя. — Надеюсь, она получше будет, чем Эм-Пэ. Кстати! Я ведь тут её видела на улице!

— Кого? — не поняла Настя.

— Ну, Эм-Пэ!

— Да? Пипец. А я никогда её не видела нигде, кроме работы.

— Так и я тоже! А тут встретила... В тот вечер, когда она пришла о своём увольнении рассказать. И она, знаешь, что? Она пьянющая была! Вхлам!

— Да ну?!

Судя по улыбке, эта новость Настю восхитила.

— Да! Правда, всякий бред несла.

— Какой бред?

— Да ну, даже не повторить.

— Да ладно, вспомни! — Настя легонько ущипнула подругу. — Интересно же!

— Убери руки! Ну... В общем, она тогда что-то про деньги говорила.

— Про деньги?

— Да. Типа, её из-за денег уволили.

— Херня какая-то. Денег уже нет давно. Какие деньги?

Настя со смехом посмотрела на мужа, и тот, прежде не издававший ни звука, угодливо рассмеялся.

— Так и я про то же, — закивала Катя. — Какие деньги в наше время? Не знаю, перемкнуло её, наверное. После увольнения и из-за выпивки.

— Ещё бы! Меня бы тоже перемкнуло, после такого-то.

— Так тебя и перемкнуло, — рассмеялся Глеб. — Весь вечер тогда про это говорила, ни о чём другом думать не могла!

По взгляду жены он понял, что сказал лишнего, и снова уткнулся в тарелку.

— А ты чего на работу-то не пришла вчера? — вспомнила Настя.

— Я в больницу попала! — заговорщицки, едва сдерживая восторг, поделилась Катя.

— Да ну?!

Раздался звонок, и люди заторопились на рабочие места.

— Может, после работы расскажешь? — спросила по пути Катя. — Никогда не была в больницах! Так интересно!

— Хорошо! Давайте сходим куда-нибудь поесть?

Девушки переглянулись и хором сказали:

— Пицца!

Глеб кисло улыбнулся, когда его жена рассмеялась вместе с Катей. Потом кашлянул и напомнил:

— Настенька, но ведь мы сегодня, как бы, хотели побыть дома?

Настя закатила