— Да.

— Тогда иди, высоко подняв голову, и ты её найдёшь здесь… Но прежде всего, — продолжил Он, — тебе придётся пройти через множество испытаний. Ты готов к ним?

— Да, всё, что угодно.

— Ты веришь в свои силы, не так ли?

— Да.

— Что ж, это похвально.

Он ещё многое говорил мне, но отметить хочется вот что:

— Обещай ещё, что, найдя Любовь, ты будешь оберегать её от зла, которое будет пытаться разлучить вас.

Тогда я не понял, зачем оберегать и от кого, что это значит? Я чувствовал, что Он улыбается, и от Него исходил покой; это успокаивало, и душа наполнилась радостью и гармонией.

— Ты долго будешь искать и найдёшь, но не скоро. Ты долго будешь маяться и страдать, но напрасно. Ты достигнешь желанного, но тебя будет преследовать страх потерять то, что приобрёл. Ты веришь в себя, и я чувствую в тебе силы, способные сохранить Мой Дар.

И Он протянул в мою сторону руку. От Него словно отделилась частичка Его Самого, и, когда «ЭТО» коснулось меня, я почувствовал, как нега разливается по всему моему телу; я был на вершине блаженства. Это длилось лишь миг. А потом мне были объявлены мои повинности.

Когда прокручивалась моя жизнь так, что я мог наблюдать за самим собой со стороны, мне была показана унизительная картина: я ведь был в одной из Саратовских контор клерком и был замешан в одну крупную сделку. Торговец, которого мы (а нас было четверо) окрутили, не пострадал от нашей авантюры. Он был слишком богат, чтобы обратить внимание на подобную мелочь, зато мы хорошо погрели руки на этом. Были, конечно, и другие маленькие обсчёты, но всё то не было сравнимо со сделанным однажды. И этот случай очень сильно угнетал меня. Хоть разум и твердил мне, что всё сделано чисто и никто не понёс урон, совесть всё же не давала мне покоя. После этого я отказался вообще от каких-либо сделок, за что вызвал к себе неприязнь прежних товарищей по работе. Но я молчал, когда они что-либо предпринимали. За это они ценили, скорее не меня, а моё молчание и не задевали насмешками и колкостями.

Мне и тогда было стыдно за себя, а тут ещё больше стало не по себе.

И вот, когда были объявлены повинности, за эту сделку мне нужно было на 20 лет спуститься в карьер и добывать там золотоносную руду. Но при этом я ещё должен был и учиться.

Объявление повинностей происходило так: я почувствовал, что Светоносное Существо, излучающее тепло и любовь, рядом с которым чувствуешь себя свободно и уверенно, удалилось. И рядом с собой я увидел Учителя. Он и был моим «объявителем», то есть он объявлял мне о том, что я должен буду делать и за что. При этом разговоре присутствовал очень похожий на Ангела у ворот, ведущих в Небесную Страну, человек. Он просто стоял за Учителем, и лёгкий свет, идущий от него, делал фигуру Учителя ещё более строгой и даже грозной, ибо Учитель был не в белой одежде, а в тёмно-синем длинном хитоне. Он говорил мне:

— В нужное время я буду отводить тебя к карьерам и в определённое время приходить за тобой и забирать тебя для занятий.

— Срок своих работ ты можешь сократить — хорошей учёбой прежде всего, — вмешался Ангел, что вызвало улыбку у Учителя.

Я же стоял как каменный и не мог ни сдвинуться с места, ни шевельнуться.

— За прелюбодеяния твои, — продолжал Учитель, — ты должен будешь посетить здесь страну разврата и «насладиться» (это слово звучало с нескрываемой иронией) собственными деяниями.

— Но ты был стойким и твёрдым со слугой Князя Тьмы, — снова вставил Ангел, — думаю, что ты не поддашься соблазнам и отвратительным оргиям.

От одного воспоминания о той девице, в волосах которой я видел тонких змеек, и об искажённом гримасой ярости лице, во мне всё перевернулось вверх дном. Учитель смутился, а Ангел улыбнулся.

— Происшедшее — не твоя вина, Учитель, ты сделал всё как надо, — обратился Ангел к Учителю.

— За твоё озорство и грубость к близким ты не несёшь наказания. Будучи здесь, в трудный час своих испытаний, ты помогал абсолютно чужим тебе людям, — лицо Учителя светилось радостью, — это и избавило тебя от постоянной боли видеть обиженных тобою людей, и от сознания, что ты причинил им боль, но ничего не можешь изменить.

Видимо Учитель сказал всё, потому что теперь говорил очень много Ангел:

— Николай, — обратился ко мне он, — твою жизнь нельзя назвать безупречной, но ты не совершил более преступлений, чем то, о чём уже слышал. То, что объявлено в повинность, остаётся в силе, но в свободное от работы время и после занятий, ты можешь делать всё, что хочешь. Место, где захочешь жить, выбери себе сам. Это от планеты Розовой до Янтарной.

— О! — вырвалось у Учителя, но он молчал и лишь улыбался.

— Тебе очень многому надо будет научиться и набрать энергетический потенциал. Как долго ты будешь здесь, зависит от тебя. Но рано или поздно, ты захочешь вернуться на Землю, а для этого тебе нужны, будут силы.

— Разве это необходимо — возвращаться? — спросил я, осмелев немного, перешагнув робость, сковывавшую меня.

— Да… Тебе — да; это необходимо, — и Ангел отвёл в сторону мягкий взгляд голубых глаз, — скоро ты поймёшь — почему. — К тебе тянулись здесь люди, — продолжил он, — за это с первых дней тебе доступен вход во все отделы библиотек и в Хранилище книг Вселенной.

Эти слова вызвали возглас удивления и одобрения у Учителя. Я же в тот миг не мог оценить их значимость.

— Ты был поэтом на Земле, но не нашёл признания. Это не беда. Твой талант остаётся у тебя. И работа твоя такова: ты будешь помогать начинающим поэтам на Земле. Учитель тебе после объяснит, как это делать. Но и сам будешь развиваться, работая над собой, и работая с другими. А теперь, прощайте. Учитель, — обратился он к Учителю, — я вверяю эту душу тебе. Всё, чем владеешь сам, передай ему, — и он жестом указал на меня, и добавил: — Удачи тебе, Николай! Как бы ни было трудно, головы не опускай. Всегда помни, что тебе сказал Всевышний.

И он удалился, а мы с Учителем остались один на один.

— Пойдём ко мне, — позвал Учитель, — нам надо о многом поговорить с тобой. Потом может не оказаться нужного времени, чтобы объяснить тебе хоть немного