Кто сказал тебе, что ты красивее своего сына? Может, он тебе ещё и сертификат красавчика выдал?

Уж точно не великий эксперт Сян Тянь Да Фэйцзи, который самолично заверял, что во всёх трёх сферах этого мира как средь прошлых, так и средь грядущих поколений все женщины, от млада до велика, жаждут Ло Бинхэ всем сердцем, а все мужчины снедаемы завистью к неотразимому облику этого красавца номер один[60], от которого сотрясаются земля и небо и рыдают духи!

– Что же вам тогда, в конце концов, нужно? – нахмурился Шэнь Цинцю.

– Цзюнь-шан желает его меч, – пояснил за господина Чжучжи-лан.

– Верно, – подтвердил Тяньлан-цзюнь. – Я жажду поднести миру людей неоценимый дар, но без меча сделать это будет затруднительно.

Ах так, теперь мы возжелали чит-код из арсенала главного героя? Перед глазами Шэнь Цинцю поплыла «огневая завеса» из едких комментариев в духе «Ахха-ха!», «Мечтать не вредно!», «Кем ты себя возомнил?», «Сам не знаешь, как помрёшь!», но тут Ло Бинхэ поднял руку – и Чжучжи-лан повторил его жест, принимая меч. Сделка была заключена в доли секунды – главный герой расстался со своим верным оружием, не потратив ни мгновения на раздумья!

– А теперь верни его! – потребовал Ло Бинхэ.

Чжучжи-лан обернулся гигантским змеем, подхватив Шэнь Цинцю в огромную пасть. Тяньлан-цзюнь с лёгкостью запрыгнул ему на голову, хохоча во всю глотку:

– Ты и вправду в это поверил?

Вот уж воистину верх бесстыдства – это ж всё равно что выманить вещь из рук ребёнка торжественными обещаниями, а потом делать вид, будто знать его не знаешь. Шэнь Цинцю воспылал справедливым негодованием за Ло Бинхэ, которому в очередной раз нанесли жестокую обиду, и потому, презрев рискованную близость торчащих из пасти клыков, не удержался от вопроса:

– И кто из вас здесь, спрашивается, взрослый?

– Я демон, глава пика Шэнь, – учтиво отозвался Тяньлан-цзюнь, с идеально прямой спиной восседая на голове Чжучжи-лана. – Боюсь, что ваш ученик провёл чересчур много времени среди людей, позабыв, что демоны никогда не придавали особого значения верности своему слову. Не говоря уже о том, что и вы, люди, зачастую только делаете вид, будто его держите.

Улыбка пропала с губ Тяньлан-цзюня, а свет в глазах Шэнь Цинцю померк. Со всех сторон его обхватили ярко-красные горячие стенки, источающие запах сырой плоти, замуровав в тесном пространстве.

Чжучжи-лан его проглотил.

Глава 17

Тяньлан

Когда Шэнь Цинцю очнулся, пересохшее горло здорово саднило.

Перекатившись, он принял сидячее положение, и оказавшаяся подле него молодая темнокожая демоница тотчас воскликнула:

– Пришёл в себя наконец! – В её голосе слышался сильный акцент.

Приподняв занавесь, к нему заглянул Тяньлан-цзюнь.

– А глава пика Шэнь не дурак поспать, – изогнув брови, заметил он.

Приняв совершенно равнодушный вид, Шэнь Цинцю провёл рукой по лицу, чтобы убедиться, что на нём не осталось ни следа змеиного желудочного сока. Неистовый порыв сухого ветра взметнул газовую занавесь, позволив ему оглядеться.

Он находился на спине огромной, покрытой чёрной чешуёй змеи, которая безропотно несла на себе целый павильон, плавно скользя по земле. Её окружало великое множество других демонических тварей, больших и малых, равно как и демонов в полуживотной форме. Их толпа образовывала весьма дезорганизованную, но внушительную по силе армию, упорно идущую к какой-то неведомой цели.

И, судя по пейзажу, сейчас они маршировали по южным рубежам мира демонов.

Северными землями прежде владел Мобэй-цзюнь, теперь же ими верховодил Ло Бинхэ. Обитающие там демоны в большинстве своём имели вполне человеческий вид и практиковали боевые искусства, а их звероподобные собратья и гибриды-оборотни населяли южные рубежи, превращая их в подобие передачи «В мире животных»[61]. Глядя на всё это, Шэнь Цинцю терялся в догадках, куда направляет свою армию Тяньлан-цзюнь и с какой целью.

Осмотревшись, он сделал ещё одно малоприятное открытие: правая сторона его груди и вся рука до сих пор болезненно ныли и отказывались подчиняться в полной мере.

Сделав глубокий вдох, он собрался с духом и опустил взгляд.

…Однако на деле всё обстояло ещё хуже, чем он ожидал.

Словно какой-то деревянный протез из свежего материала, вся правая рука была сплошь покрыта густыми побегами, усыпанными мясистыми ярко-зелёными листочками, которые, тихо шурша, подрагивали с каждым движением. Пальцы уже настолько занемели, что он даже согнуть их был не в состоянии.

Не в силах смотреть на это, Шэнь Цинцю едва не поддался порыву схватить лежащий справа Сюя и отхреначить руку начисто, но тут к нему подошёл Чжучжи-лан с дымящейся жаровней. Подскочив, словно при виде призрака, Шэнь Цинцю насторожённо спросил:

– Что это ты собрался делать?!

Чжучжи-лан застыл на месте.

– Ваш покорный слуга желает лишь помочь мастеру Шэню…

Этого-то и опасался Шэнь Цинцю. Красноречивым жестом указав на свой рот, он дал понять, что с него довольно змеиной благодарности, коли она кончается тем, что его глотают живьём. Чжучжи-лан, смутившись, поднял было рукав, будто собираясь прикрыть лицо, но тут же опустил его, строгим, но дружелюбным тоном[62] укоряя Шэнь Цинцю:

– Мастер Шэнь, вы должны мне верить! Если не извлекать цинсы из вашего тела не менее семи раз в день, то она укоренится глубоко в вашей плоти. Сегодня же её извлекали лишь трижды. Сейчас настал переломный момент, и, если не удалить побеги, боюсь, мы не сможем спасти руку мастера Шэня.

Стоило Шэнь Цинцю заслышать о потере руки, как он, мигом позабыв про былые обиды, протянул Чжучжи-лану пострадавшую конечность. Тот голыми руками извлёк из жаровни пышущий жаром уголёк и прижал его прямиком к груди Шэнь Цинцю.

Тому с трудом удалось сдержать рвущийся наружу вскрик. Зная Чжучжи-лана, ему следовало предвидеть, что едва ли под «помощью» тот подразумевал что-то нормальное.

Однако своей цели эта варварская процедура послужила: стоило угольку коснуться поросли цинсы, как она мигом съёжилась и увяла, а затем и вовсе обуглилась, испепелённая под корень. Как бы Шэнь Цинцю ни хотелось скривиться от боли, он кое-как перенёс эту экзекуцию, не переменившись в лице. Лишь когда Чжучжи-лан таким образом методично уничтожил все ростки, Шэнь Цинцю смог взглянуть на свою многострадальную руку без содрогания.

– Сегодня это надо будет повторить ещё трижды, – убирая угли, заметил Чжучжи-лан.

Невольно посмотрев в сторону натягивающего платье на плечи Шэнь Цинцю, он тут же опустил голову, однако это не укрылось от расположившегося за занавесью Тяньлан-цзюня:

– И что тебя смущает, глупое ты дитя? – хохотнул он.

«И то правда – что? – подивился про себя Шэнь Цинцю. – Грудь