понял, что его ученик предельно далёк от образа оригинального главного героя, будто абсолютно другой человек. Того Ло Бинхэ совершенно не волновал ущерб, который он нанесёт подобными начинаниями, – им двигало лишь соображение, что одним миром управлять куда сподручнее, чем двумя независимыми уделами, к тому же его денно и нощно допекали жалобы демонических жён и подчинённых, которые плакались на несправедливое распределение ресурсов. В итоге Ло Бинхэ просто-напросто сляпал два мира воедино.

– Так вот что за дар вы вознамерились преподнести людям? – спросил Шэнь Цинцю. – Вам не кажется, что по отношению к ним это не слишком-то милосердно?

Тяньлан-цзюнь в раздумье потёр подбородок, затем отозвался всё тем же любезным тоном:

– Я ведь правда не желаю людям зла – на самом деле я очень люблю людей и именно поэтому всегда лелеял мечту о более тесном взаимодействии между нашими расами.

– А как насчёт последствий? – приподнял брови Шэнь Цинцю. – Или, может, вас они не волнуют? Если демоны без труда смогут приспособиться к жизни в мире людей, то как люди, не обладающие способностями к совершенствованию, сумеют выжить бок о бок с демонами? Или, иначе говоря, – он особо подчеркнул следующие слова, – даже если вы сами и «любите» людей, можете ли вы поручиться, что остальные демоны разделяют ваши чувства? Наши миры разграничены с древнейших времён, и всё же конфликтам несть числа – если же безрассудно объединить их, то можно и вовсе позабыть о мирном сосуществовании.

– Узнаю адепта одной из прославленных школ, – с сожалением отозвался Тяньлан-цзюнь, – все вы поёте одну и ту же песню. Наверно, это немного поспешно. Изначально слияние миров не входило в мои намерения, но после того, как я потерпел поражение, мне только и оставалось, что довести задуманное до конца. Сперва мы объединим наши миры, а уж потом разберёмся с последствиями. Нам торопиться некуда. Перед лицом необратимых обстоятельств даже те, кто не сможет приспособиться, будут вынуждены примириться с новым положением дел.

Видимо, всем злодеям подобных произведений на роду написано страдать комплексом превосходства, но с Тяньлан-цзюнем дело обстояло ещё сложнее. Возможно, когда-то он и впрямь был юным идеалистом, мечтающим спасти оба мира силой любви, но, проведя долгие годы в заточении под горой Байлу, он взрастил в глубине сердца жгучую обиду и жажду мести. Потому-то в его словах действия, несущие катастрофические последствия, обращались во всего лишь «немного поспешные». Подобной логикой руководствуются и насильники: если они будут добиваться своего, невзирая ни на что, объект их страсти волей-неволей подчинится, а о последствиях можно задуматься и потом.

– А вы и Су Сиянь… – не удержался от вопроса Шэнь Цинцю, – это также было частью плана по установлению «более тесного взаимодействия между нашими расами»?

При звуках этого имени улыбка, растёкшаяся по лицу Тяньлан-цзюня подобно туши на бумаге, внезапно застыла.

– Ах, Сиянь… – отвернувшись, тихо вздохнул он. – Она была воистину…

«Воистину что?.. – Слова Тяньлан-цзюня звучали столь таинственно, что Шэнь Цинцю поневоле принялся гадать: – Ласковой и нежной? Доброй и чистой, ниспосланной мне небом?»

– …холодной и безжалостной, – закончил Тяньлан-цзюнь. – За это-то я её и полюбил.

От такого поворота Шэнь Цинцю чуть не упал.

– Но всё это уже не имеет значения, ведь она давно мертва, – развёл руками владыка демонов.

«И поэтому ты ни капельки по ней не тоскуешь?»

Похоже, эта «любовь» демона не отличалась ни глубиной, ни силой чувства.

Помедлив, Шэнь Цинцю всё же решился спросить:

– Так что же вы всё-таки испытываете по отношению к своему сыну?

Тяньлан-цзюнь бросил на него быстрый взгляд:

– Я… сочувствую ему?

Шэнь Цинцю мог послать ему в ответ лишь ничего не выражающую улыбку, не в силах подобрать нужных слов.

Хоть Ло Бинхэ ни разу не обмолвился об этом, Шэнь Цинцю знал, что глубоко в сердце он всегда лелеял мечты о своих родителях, о которых ему было известно только, что они – небесный демон и женщина из благородной семьи. Он не знал, откуда они, не знал их имён, так что ему оставалось лишь представлять, как они окружили бы его заботой, не разлучи их судьба, как оградили бы его от всех невзгод и огорчений.

Узнай Ло Бинхэ, что отец даже не посмотрит в его сторону, презирая за смешанную кровь, эти чистые мечты обернулись бы смехотворными выдумками.

С наступлением ночи неустанно движущиеся отряды, окружённые клубами дыма и пыли, наконец-то остановились, чтобы разбить лагерь в широкой долине.

На самом-то деле лагерь требовался лишь горстке человекообразных демонов, остальным было вполне неплохо под открытым небом[64], так что они разместились на деревьях, в рытвинах, просто на траве – в общем, кто где.

Шэнь Цинцю досталась весьма удобная и просторная белая палатка – снаружи она выглядела совершенно обычной, но внутри умещалось абсолютно всё, что требовалось для вольготной жизни. Чжучжи-лан лично убедился, что всё на месте, прежде чем провести «гостя» внутрь. Едва молодая демоница, определённая ему в служанки, удалилась, Шэнь Цинцю со вздохом облегчения растянулся на кровати и закрыл глаза, дожидаясь отхода в Царство снов.

Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем чья-то тёмная фигура заслонила льющийся от входа лунный свет. Открыв глаза, Шэнь Цинцю увидел стоящего на одном колене перед кроватью Ло Бинхэ.

– Ло Бинхэ, послушай, я должен сказать тебе кое-что очень важное… – только и успел произнести Шэнь Цинцю, прежде чем ученик бросился на него с такой прытью, что он вновь упал на кровать, придавленный его весом. Не в силах издать ни звука, Шэнь Цинцю лишь сверлил его гневным взглядом, багровея от гнева, а Ло Бинхэ тем временем всё неистовее кусал его, словно и впрямь обратился в хищника, терзающего свою добычу.

Наконец Шэнь Цинцю удалось кое-как сделать вдох, чтобы одёрнуть ученика:

– …Ло Бинхэ, а ну на колени!

Тот немедленно приподнял подол и опустился на колени.

– Знаешь, за что ты на коленях? – добившись своего, продолжил Шэнь Цинцю.

Выпрямив спину, Ло Бинхэ торжественно отозвался:

– Этот недостойный ученик посмел оскорбить учителя!..

– Да что ты несёшь! – поморщился Шэнь Цинцю. – За это твой учитель спросит с тебя позже, а сейчас важнее другое: как ты мог так вот просто вручить Синьмо Тяньлан-цзюню? Разве я учил тебя быть такой тупой п… простушкой[65]? – закончил он, переведя дух.

– У меня не было выбора, – принялся оправдываться Ло Бинхэ. – К тому же не столь уж важен этот меч, так почему бы и не отдать его?

«Не столь уж важен»? Да ведь это всесокрушающий чит-код, по которому прочие могут лишь безутешно рыдать! Воистину,