– И это все, что вы можете сказать? – хмыкнул егособеседник. – Или не хотите слишком много платить?

– Не стоит подозревать меня в такой мелочности…

– Вы же сами призывали меня быть в меру циничным…

– Откровенно говоря, я просто боюсь потянутьпустышку, – сказал Флиссак. – Вообще-то вы правы. В уравнение онложится идеально. Но если вашей полиции подставили столь сложную и пахнущуюнемалой кровью операцию прикрытия, где гарантии, что и нам не подсунут манекен?

– Давайте разрабатывать. Ударными темпами. Или у насесть другие варианты? Извините, я не аналитик. Я практик. И честно об этомпредупреждал в свое время.

В голосе Флиссака прозвучала нотка потаенной грусти:

– Друг мой, как мне хочется верить, что вы вытянулинужный номер… Вы, уж не прогневайтесь, в случае неудачи теряете лишь деньги,пусть и огромные. А я буду выброшен на обочину. Остается прозябать…

– У нас миллионы такому прозябанию позавидовали бы…

– Я способен это понять. Но для меня-то прозябание –КОНЕЦ.

– Ну, меня тоже могут шлепнуть… Рискните.

– Придется, – сказал Флиссак. – Начинайте егоосторожно вести, а я пройду по варианту «Асклепий».

– Как у вас дела в угро?

– Скверно, – сказал Флиссак. – Онаочаровательная девочка и, я верю, хороший сыщик, но ваша полиция, насколько ямогу судить, проглотила приманку. Другое дело – ФСБ, там, похоже, подметилишероховатости и неувязки, но не связывают с целым. Даже не подозревают о егосуществовании. А уж туда я по-свойски зайти не могу, и вряд ли ее пригласят ещераз… Хорошо. Ведите Визиря. Связь по прежнему варианту.

Майор выключил магнитофон:

– Вот и весь улов. Флиссак оставил машину в гараже,переоделся в квартире – теперь можно с уверенностью сказать, что ее снялЗыбин, – и вернулся в гостиницу. «Хвост» за ним поставлен. За Зыбиным –тоже. Как тебе запись? Все-таки оба – четкие профессионалы, ни одного имени неупомянули, ни одной деталюшки, я, откровенно говоря, ни черта не понял.

– Зато я поняла, – сказала Даша. – Майор, тымне помог так, что и представить не можешь… Я тебе, уж извини, ничегошеньки нескажу, обижайся – не обижайся…

– Да я понимаю… – сказал майор грустно.

– Вот и прекрасно. Сможешь еще пару дней подержать заними «хвост»? Для меня это – вопрос жизни и смерти…

– Сделаем, я все еще в авторитете… Значит, понялакое-что?

– Ну, если откровенно, не столь уж много и поняла. Затоздорово продвинулась. И окончательно убедилась, что иду по верному пути, чтопуть есть. А это иногда стоит мешка с конкретной информацией…

– Дашка, ты только поосторожнее, – сказалмайор. – Если тут шпионаж, мы все рискуем огрести…

– Мы с тобой не спецы, но что-то это не похоже нашпионаж, а? Что ты скажешь за «Локус»?

– Ну, я не скажу, что они завязаны на криминал, но в тоже время – мальчики довольно неконтактные, каши с ними не сваришь. Чересчур ужглубоко нырнули, заигрались с бизнесменами определенного полета – и потому пошаткой досточке ходят…

– Я бы тоже так сформулировала, – сказалаДаша. – И больше всего это смахивает на разборки в экономике. Синостранным участием.

– Все равно – чревато…

– А у нас есть твердые данные за шпионаж? –ухмыльнулась Даша. – Нету пока… Вот если появятся – я, как законопослушныйофицер, моментально поставлю в известность кого следует. Будь уверен. Носейчас… Не будем же мы страдать рецидивами «холодной войны» и в каждоминостранце видеть шпиона, верно? Коли уж на дворе который год так называемаядемократия. Да, того, что закодирован Профессором, я знаю. Вот тебе все данные,за них бы тоже не грех потоптаться.

– Еще один импортный… – тяжко вздохнулмайор. – А ведь возле тебя чекисты уже крутились…

– Вот, кстати, о чекистах, – сказала Даша. –Отмотай-ка немного пленку… Так… Стоп!

– …проглотила приманку, – послышался ничуть неисковерканный русский говор мсье Флиссака. – Другое дело – ФСБ, там,похоже, подметили шероховатости и неувязки, но не связывают с целым. Даже неподозревают о его существовании. А уж туда я по-свойски зайти не могу, и врядли ее пригласят еще раз…

Даша махнула рукой, и голос смолк. Она положила локти настол, переплела пальцы, уткнулась в них подбородком.

Про то, что Дашу возили в ФСБ, знали ребята из группы, моглиобмолвиться при лягушатнике. Но о сути разговора знал один Воловиков. А французуверенно произнес «шероховатости и неувязки». Так что выбор версий небогат.Либо Воловиков работает на француза, либо у француза в ФСБ есть информатор,либо…

Даша принесла с вешалки своего черного ханорика, точнопомня, что именно в этой шапке ходила в последние дни, в ней ездила в ФСБ.Надела на кулак и стала внимательно разглядывать, ероша ворс. Майорзаинтересованно наблюдал.

Ничего не прощупывалось, как ни старалась. Печально оглядеводну из двух своих шапок, самую любимую, Даша принесла из ванной лезвие бритвы.

– Сдурела? – осведомился майор.

Она цыкнула на него так, что он мгновенно умолк и сидел,лишь горестно покачивая головой. Даша терзала ханорика – стараясь не спешить ине порезаться, целеустремленно, методично. Кромсала на кусочки, тщательно рассматривалакаждый, смотрела на просвет.

Когда добрая половина шапки превратилась в нечто крайнестрахолюдное, искомое наконец-то объявилось. Но чтобы его извлечь из очередногообрезка, пришлось как следует поработать кончиком лезвия. Даша, бросив грустныйвзгляд на останки любимой шапки, протянула майору добычу:

– Вот и полюбуйся. Может, есть еще одна, но это уже иневажно…

Это была тонюсенькая черная иголочка длиной с половинуспички и толщиной с сосновую хвоинку. На конце, насколько удавалось рассмотреть,виднелись несколько крючочков – для пущей неизвлекаемости, конечно, чтобыдержалась на совесть.

– А еще говорят, что французы – галантный народ, –сказала Даша опечаленно. – Подсунуть даме микрофончик в шапку – тутникакими политесами и не пахнет…

Есть Бог на свете!

Управление к обеду гудело, как потревоженный улей. Потомучто убийцу из Солнечного взяли, и взяли так, что случай этот без сомненияпопадет в анналы и фольклор.

Старшина из ППС, будучи на дежурстве в Серебрянке, ленивопрогуливался возле частной автостоянки, и все вокруг обстояло как нельзя болеемирно. Внезапно его опытный взгляд зацепил видневшуюся за лобовым стекломбелого «жигуля» рожу, показавшуюся отчего-то не просто знакомой – крайненеобходимой для коллекции. Видывавший виды мент мгновенно прокачал в умеориентировки и воскресил перед мысленным взглядом все многочисленные фотографиичислившихся в розыске. Рожа как раз числилась – за угон автотранспорта полторамесяца назад.