– Очень похоже на мой универ, – пробормотала Меган. – Только у нас намного темнее.

Они прошли вперед, останавливаясь на каждом шагу, разглядывая картины на стенах и причудливую игру света.

– Интересно, эти люди на портретах – родственники господина Дроссельфлаура? – спросил Хью.

Пришла очередь Бритт захихикать:

– Что ты, нет! Лица такие разные – наверняка эти картины были куплены просто потому, что красивые. Наш профессор рассказывал, что люди, которые любят украшать картинами коридоры, чаще всего покупают то, от чего отказываются истинные ценители.

– А интересно, можно быть истинным ценителем и при этом вешать картины в коридорах? – спросила Меган.

Коридор сотряс дружный смех.

– Да все можно! – отдышавшись, сказала Бритт. – Если в меру и со вкусом. Впрочем, в этом господину мэру отказать трудно. Тут все очень… художественно. По-дизайнерски. Даже слишком.

– Ты имеешь в виду дом? – спросил Хью.

– Не только. Весь город. Очень, очень выдержанный в одном стиле, как в кино. А обычно города различаются – где-то стройка, где район побогаче, где нет… Хотя, может, все дело в его закрытости и старомодности. Кто знает, как выглядели города в старину, до цивилизации, которой повсюду нужны торговые центры и вай-фай, – ответила Бритт и шагнула в одну из комнат.

Обстановка и в самом деле больше напоминала музей. Административные помещения – равно как и жилые комнаты – располагались, судя по всему, в противоположном крыле, недоступном для посещения. Здесь же одна за другой шли большие приемные залы, обставленные антикварной мебелью – столовая, кабинет, гостевая…

– Как отдельная квартира, в которой никто не живет! – восхитилась Бритт.

– В самом деле… – Меган задержалась перед большой, явно старинной, кроватью с балдахином. – Всегда хотела себе такую.

– И что, было бы удобно? Спать за занавеской? – хмыкнул Хью, коснувшись тяжелого балдахина.

Бритт цикнула на него, мол, не трогай. Меган улыбнулась:

– Всегда мечтала о такой кровати. Но в общаге требуют, чтобы комнаты у всех были одинаковые, как под копирку. Фотки на стену не повесишь – не то, что балдахин. Да и комната не соответствует.

– Переезжай в Марблит, – беззлобно хмыкнул Хью и пошел дальше.

Внимание Бритт привлекла картина над камином. Был камин настоящим или же искусным муляжом, разбираться не хотелось. Зато картина была прекрасна.

Черные розы лежали на бархатном покрывале. Бритт замерла, впиваясь взглядом в холст, и первое время не могла понять, чем же ее так впечатлила картина. А потом осознала – в отличие от прочих портретов и натюрмортов, украшающих залы, эта картина была не просто написана маслом. Маленькие осколки стекла, вставленные в натюрморт то здесь, то там, бликовали на солнце и создавали хрупкую иллюзию жизни. Цветы казались живыми, только что срезанными, влажными от утренней росы. А покрывало – небрежно брошенным на стол.

Присмотревшись, Бритт обнаружила в углу картины инициалы – «Р. Л.».

– Интересно… Кто этот художник… Мастер… – вслух пробормотала она, отходя от картины. – Никогда такого не видела. Лучше любой фотографии…

Меган согласно кивнула.

Они двинулись дальше – осматривая и изучая каждый уголок огромных, гулких, совершенно пустых залов.

Анфилада комнат привела их к еще одной лестнице, поднимающейся на этаж выше прямо из середины зала. Судя по тому, что лестница была винтовой и уходила высоко вверх, они дошли до фасада с круглой башней, и оказались в западном флигеле ратуши – тот самом, шпиль башни которого украшал золотой флюгер.

Бритт провела ладонью по темным перилам – они показались ей старыми, отполированными сотней рук. Видимо, лестницей часто пользовались. Она сделала шаг на первую ступеньку и услышала тихий скрип.

Лестница отзывалась на каждый шаг – точно соскучилась по общению. Бритт невольно улыбнулась. Казалось, будь лестница большим лохматым псом, немедленно бросилась бы вилять хвостом. Но получался только скрип. Бритт поднялась наверх – винтовая лестница оказалась широкой и короткой, в один пролет, и выходила в такую же широкую полукруглую залу.

Едва шагнув внутрь, Бритт сразу поняла, что находится в мастерской художника. Только не в настоящей рабочей комнате, а в художественном представлении о ней. Реальные вещи – мольберт, подсохшие краски, холсты, бумага – были живописно разложены по поверхностям столов и мольбертов. Обстановка была совершенно нерабочая, но и помещения не выглядели жилыми.

Бритт поежилась – отчего-то ей стало неуютно.

– Бритт? – крикнул Хью снизу. – Где ты потерялась?

– Я наверху! – громко отозвалась девочка, возвращаясь к лестнице. – Идите сюда. Тут старая мастерская… Больше похоже на еще один музейный зал.

– Мастерская?

– Да, мастерская художника. И картина на холсте!

Незаконченный натюрморт, прикрытый холстом, явно принадлежал той же руке, что и черные розы этажом ниже. На полотне был изображен дом с красивым фасадом – часть его уже была украшена цветной мозаикой.

– Красиво… Что это за дом? – задумчиво спросила Меган над ухом.

Звук ее голоса заставил Бритт подскочить на месте – она не услышала, как они поднялись, погруженная в свои мысли. Хью тем временем осматривался.

– В самом деле, мастерская-музей. Интересно, чья. Смотрите, а здесь альбом!

Хью поднял альбом со стола и перелистнул.

– Наброски! Карандаш и акварель. И тоже инициалы «Р. Л.»!

Бритт и Меган заглянули с двух сторон ему через плечо.

– Вот это рука! – восхищенно протянула Бритт.

Меган кивнула.

– Потрясающе.

Среди набросков было много города – улицы, дома, вывески, балконы… А еще портреты, люди, часы, показывающие три часа пополудни… И паровоз – похожий на тот, что привез сюда ребят.

– Похоже, художник не на шутку интересовался Марблитом! – задумчиво протянул Хью.

Затем бережно вернул альбом на стол и пошел дальше – арочный проем открывал дорогу в еще одну пустынную анфиладу. Здесь было пусто и пыльно. Кое-где виднелась и паутина. Кажется, за мастерской тщательно следили, но другие комнаты превратили в склад. Здесь стояли сундуки, мебель, в углу, закрытое покрывалом, находилось трюмо.

Бритт замерла возле трюмо, с интересом глядя на покрывало.

– Что такое? – спросил Хью.

– Знаете… Оно точно такое же, как то, что закрывает карусель… – пробормотала девочка, не в силах справиться с искушением.

Ее рука сама собой метнулась к тяжелой ткани и потянула ее на себя. Может быть, она ожидала увидеть фигуру Сфинкса или Черепахи – как на Карусели. Может быть, она не ожидала ничего – просто с каждым из нас хотя бы раз в жизни случается такой момент, когда совершаешь поступок просто потому, что он – поступок – должен быть совершен.