– Не думаю, чтобы какая-нибудь вещь, найденная при ней,могла иметь существенное значение, – сказал Мейсон, стараясь сохранятьнепроницаемое выражение лица.

– Вы действительно так думаете? – с холодной иронией спросилГуллинг. – Ну что ж, может быть вы перемените мнение, когда я скажу, что у неенашли бумажник Роберта Доувера Хайнса с его документами, водительскими правамии тремя тысячами долларов в крупных банкнотах. Это прекрасный мотив убийства. Акогда ваша сладкая, невинная подруга-актриса сядет на скамью подсудимых и подприсягой скажет, что постоянно находилась с Аделой Винтерс, то будет обвинена вдаче ложных показаний. Мне надоели люди, которые пытаются обвести нас вокругпальца. И скажу вам еще кое-что, мистер Мейсон. Еву Мартелл разыскиваетполиция. У них есть ордер на арест. Сейчас она скрывается от закона. Если вы еепрячете, то вы – соучастник после факта совершения преступления, и вы прекраснознаете, что это означает. Даю вам время до полудня на то, чтобы Ева Мартеллявилась в полицию. В противном случае, мы примем меры против вас. Думаю, этовсе, что я могу сообщить вам по этому делу. До свидания.

Мейсон сидел перед тяжелой сеткой, разделяющей на две частикомнату для свиданий. С другой стороны на него смотрела Адела Винтерс.

– Миссис Винтерс, – сказал адвокат, – я собираюсь открытьвам свои карты. Я пытался помочь Еве Мартелл и сначала думал, что это будетнесложно. Теперь я вижу, что это не так.

– Почему?

– Из-за бумажника Хайнса, найденного у вас. Полицияпредполагает, что вы и Ева обдуманно совершили убийство Хайнса, чтобызаполучить его деньги.

– Это абсурд!

– У полиции есть очень сильные аргументы.

– Ева совершенно не виновна. Но я вляпалась и знаю об этом.

– Похоже, что вы втянули и Еву.

– Я ведь ни за что не сделала бы этого. Я люблю эту девушку,как родную дочь. Вы будете меня защищать, мистер Мейсон?

– Скорее всего нет. Я здесь только потому, что заявил будтодолжен поговорить с вами как адвокат, чтобы решить браться ли мне за ваше дело.В некотором роде, это правда. Но на самом деле я хочу знать как выглядитситуация, чтобы защищать Еву Мартелл..

– Хорошо, я скажу вам, как все было. Когда вы предупредилименя об опасности ношения оружия без разрешения, я сделала вид, что не обратилана это внимания. Но на самом деле я была очень взволнована. Я отдавала себеотчет в том, что это может привести к неприятностям. А, насколько я знаю, естьтакой закон, что если во время совершения преступления у подозреваемого имелосьоружие, то на условное наказание и рассчитывать нечего – придется считаться свозможностью надолго прописаться в тюрьме.

– Это действительно так.

– Поэтому я решила избавиться от оружия. Вернувшись от вас,я сразу же вынула револьвер из сумочки. Спрятала его в ящик комода. Позже,когда мы намеревались уйти оттуда, я вынула револьвер из ящика и положила егона комод. Но, забрав вещи, и уходя из квартиры в страшной спешке, я забыла онем. Внизу, в холле, я несколько раз звонила мистеру Хайнсу, но безрезультатно.Я позвонила и вам, но номер был занят. Тогда я вдруг вспомнила о револьвере исказала Еве, чтобы она подождала, потому что я кое-что оставила в квартире идолжна быстро вернуться наверх.

– Сколько было времени?

– Пожалуй, часа два, может быть, немногим больше.

– И что вы сделали?

– Я поднялась на лифте, прошла пор коридору и открыла дверьв квартиру. Револьвер лежал на комоде. Тогда я не заметила ничего странного, нопотом, когда восстанавливала события дня в памяти, то обратила внимание, чтокогда я оставляла револьвер, ствол был направлен к стене, а когда забирала,дуло смотрело прямо на меня. Дверь в спальню была закрыта. Я не открывала ее –к счастью. Убийца должен был находиться в то время там. Я взяла револьвер,повернулась к дверям и тогда увидела бумажник, лежавший на полу, недалеко отдвери в спальню. Клянусь вам, что я только посмотрела, увидела, что этобумажник Хайнса и сунула его за блузку. Я хотела отдать ему бумажник при первойже встрече, и думала тогда, что это будет очень скоро. Я вышла из квартиры,спустилась в холл и мы вместе с Евой поймали такси и поехали в отель Лоренцо.Мы ехали не больше пяти минут. В туалете я открыла сумочку, чтобы достатьпудреницу и почувствовала характерный запах пороха. Я осмотрела револьвер иувидела, что одной пули нет. Я понюхала барабан. Да, это был запах пороха. Ярешила избавиться орт револьвера, пошла к мусорным бачкам и выбросила его. Иэта вся, самая чистая правда – до последнего слова.

– Я хотел бы верить в то, что вы рассказали, – ответилМейсон. – Очень хочу верить в то, что вы невиновны. Но ваша история не выглядитубедительной. И я не представляю, чтобы Суд мог в нее поверить.

– Ох, я ведь могу ее улучшить, если только у меня будетнемного времени, – заверила она его.

– Это значит, что вы намереваетесь изменить свой рассказ?

– Конечно – чтобы он звучал более правдоподобно.

– Не обращая внимания на факты?

– Факты ничего не значат, – фыркнула она. – Правда частобывает не слишком убедительной. А у меня есть талант придумывать истории. Вам ярассказала настоящую правду, но не повторила бы ее никому другому.

– Вы хотите, чтобы я поверил в то, что между вашим первымвыходом из квартиры и возвращением наверх, Хайнс и убийца вошли в спальню так,что вы их не заметили? Что неизвестный застрелил Хайнса из вашего револьвера,который он взял с комода, а потом положил его на место, вынул бумажник Хайнса ибросил его на пол и что ему пришлось спрятаться в спальне из-за вашегонеожиданного возвращения?

– Да, так это и должно было произойти.

Мейсон внимательно посмотрел на нее.

– Вы хотите сказать, – продолжал он, – что убийца дляправдоподобности взял бумажник с более чем тремя тысячами долларов и бросил егона пол, чтобы вы могли его подобрать?

– Вы мне не верите?

– Не верю.

– Но это было именно так. Клянусь вам своей собственнойжизнью. Я говорю правду.

– Как вы думаете, каким образом Хайнс вошел в квартиру так,что вы его не видели?

– Не знаю. – Помолчав минуту, она добавила: – Он должен былкак-то войти. Если его застрелили из моего револьвера, то он должен был бытьтам до того, как я покинула дом, все равно, кто его застрелил. Ведь его телобыло там, в спальне.

– Конечно было, – согласился Мейсон. Потом вдруг спросил: –А что с тем номером телефона, который Хайнс вам дал? Он сказал, где находитсяэтот телефон?