эх, как они там? События последних дней напрочь выбило из памяти, мысли разбегались, вырывая какие-то смутные образы.

— Ничего не вижу… — прохрипел я.

— Ну так правильно, тебе же батя нос сломал, я и сам твоих глаз не вижу. Ты будто морду в улей засунул! — хриплый смех как сверло пробурил череп. — Повезло, что когда вправляли, ты в отрубе был, ох и орал бы!

— Ах да, давай быстрее в силу приходи и отправимся! Я же отцу кровь таки пустил! — я не видел Фреки, но уверен, что он гордо выпятил грудь и стоял, уперев руки в бока.

Осталось только вспомнить, куда мы собирались направиться.

Через две недели все последствия сотрясения как рукой сняло. И отраженная от полированной поверхности шлема физиономия, на удивление имела прямой нос. Лишь небольшие зеленоватые круги сообщали о полученной травме.

Лейдольв разрешил брать все, что мы сможем найти в его обширном арсенале, чем мы не постеснялись воспользоваться. Таким образом, я подобрал шлем по своей голове, длинную кольчугу до колен, набор метательных ножей, добрый меч, за который на торгах бы дали по весу золота, копье и выпуклый щит. Верный лук и подарок Синдри всегда были при мне. Клинок, что в детстве заменял мне меч, пришлось немного перебрать, потому что рукоять стала слишком мала, теперь я пользовался им как коротким клинком в паре с полноценным мечом.

Близнецы экипировались симметрично. Оба взяли шлемы и кольчуги, пару мечей и легких топоров, а также широких рубящих копий, что назывались здесь хогспьетами, и таких же выпуклых щитов. Вообще подобные щиты использовались нечасто, хоть и защищали они лучше. Обычно хирд образовывал стену плоских щитов, являющихся, по сути, расходным материалом. Для нас же качество было важнее количества.

Мы вышли из дома. Открыв двери, на нас дыхнул холод морозного дня. Белое пространство слегка слепило глаза, от чего Фреки тут же чихнул. Встав на лыжи и погрузив на санки еду и другую поклажу, мы были готовы, осталось лишь сделать шаг вперед.

— Так странно… — проговорил Гери. — Я так долго этого ждал, а сейчас…

— Точно! — переступил с ноги на ногу Фреки. — Сражения и богатство влекут, но и дом просит остаться!

На пороге показался Лейдольв, зевнул и почесал сивую бороду. Сплюнув, он сказал:

— Че вы встали? Напутствия ждете? Не будет его, катитесь! — он с хлопком закрыл дверь.

— А нет, уже не просит остаться. — поднял брови Фреки.

— Мда… ну пошли! — махнул рукой Гери.

Глава 34

Дорога была неблизкой. Мы сторонились оживленных трактов и больших городов. Узнай здесь кто-то, что мы родные Лейдольва, путешествие на этом и закончилось бы. От его недуга пострадала не одна сотня людей.

По прикидкам идти нам предстояло около недели, пробираясь по лесам, по полям и небольшим горкам. Дорогу в снегу прокладывал Гери, а замыкающим был Фреки. Приходилось здорово работать ногами, чтобы успевать за ними, потому что даже без своего супер-режима, близнецы имели огромную фору перед простыми людьми. Но я старался.

Ели мы сначала то, что взяли с собой. Но когда провизия начала показывать дно пришлось охотиться, благо живности здесь было хоть отбавляй. Пару раз мы натыкались на огромные валуны, торчащие из земли, и Фреки решил увековечить наши имена, выбивая руны на камнях с текстом следующего содержания: «Гери и Фреки, сыны Лейдольва и Эгиль, сын Синдри — братья, что из лучших людей на земле отправились к Стенульфу и в воинский поход.» Это занимало много времени, но нам не за чем было торопиться. Тем более к Стенульфу мы пойдем через пролив, а для этого лед должен быть достаточной толщины. Не хотелось бы закончить наше путешествие в компании раков.

Часто нам попадались цепочки волчьих следов, но кроме далекого воя, нам ничто не угрожало. Когда свое опасение о серых санитарах я сказал братьям, они только посмеялись над этим.

— Мы же свои! Любой волк хвост подожмет, будь он рядом. Нас они не трогают. — уверено сказал Гери.

— Мать же умерла при родах, отец нас в охапку и к Стенульфу повез, рабыню с молоком взял, убил ее правда потом… так вот, мы когда к пестуну пришли, нас его волчица вскормила. Можно сказать матерью стала, хах! — посмеялся Фреки.

— У него еще и волчица есть? А место, где Стенульф живет, не Луперкалом называется?

— Не, вообще у него пара волков, да ты и сам все увидишь, если они из леса покажутся. — сообщил Гери.

Вскоре мы преодолели большую часть пути, и когда показался пролив, его покрывал толстый слой льда.

Однако мы не были единственными людьми, переходящими через Эресунн. До Сконе в самом узком месте пролива расстояние было не более пяти километров, и снующие на голубом фоне льда фигурки людей хорошо просматривались издали. Здесь нам уже не было нужды скрываться, и мы смело ступили на лед.

— Эх, надо было скайтры взять… — вздохнул Фреки.

— Что это? — спросил я.

— Ты их разве не видел? Такие сапоги с костью на подошве. Шнурок через кость продеваешь и на ноге заматываешь, а потом и на лед можно. Мы раньше часто на нашем озере катались, до тебя еще. — ответил Гери.

Как я понял, скайтрами они называли коньки, точнее их средневековую версию. Надо будет попробовать прокатиться на них в будущем.

Но даже без коньков, на подбитой оленьей шерстью обуви, мы неплохо доскользили до противоположного берега.

Близнецы уже бывали на этих землях, а один раз увидев, уже никогда не забывали местности.

Меня всегда поражало, как местные безошибочно определяли направление и свое положение на карте. Для рожденного в век технологий и страдающего топографическим кретинизмом человека (меня), в первое время было тяжело привыкнуть к реалиям новой жизни, однако как оказалось без телефона и компаса, тоже вполне неплохо можно ориентироваться в пространстве. К счастью, я освоил эту науку, и уже мало отличался от тех же близнецов.

Формально земля Сконе принадлежала данам, но между берегами острова и континента, то и дело вспыхивали конфликты. Как сказали братья, после прихода Стенульфа стычек заметно поубавилось. В прошлом он был законоговорителем или лагманом, и часто принимал важнейшие решения на народных собраниях-тингах. Его авторитет был непререкаем и зачастую одно слово поддержи Стенульфа стоило больше, чем твердое обещание одной из сторон на судебном тинге.

До резиденции мастера-берсерков осталось совсем ничего, короткий студеный день сменился длинной морозной ночью. Мы посчитали, что будет крайне некрасиво с нашей стороны заявляться в такое позднее время к пожилому