На обратном пути в какой-то момент это ощущение счастья дало трещину. Я чувствовал себя немного как отец или мать, которые отпускают детей, уже подросших, идти своей дорогой. Ты счастлив за них, но в то же время встревожен, потому что больше не сможешь их защитить. И знаешь, какие опасности их предостерегают. И боишься.

Если бы я только мог следовать за Нинной, по меньшей мере, оградить ее от барсуков…

Когда я вернулся домой, меня поглотила другая реальность: нужно было накормить всех ежей, ожидавших меня. И позаботиться о них. Я сразу приступил к работе, но когда подошел к вольеру во дворе, то замер. В тот момент действительно пришло осознание, что моей ежихи здесь больше нет. И она больше не подбежит ко мне. Тишина вокруг и чувство отчаяния сильно давили.

Я ощущал пустоту.

Но моментально стер эту мысль.

Пустота была только у меня, и это ничего не значило.

Нинна была счастлива. И только это имело значение.

Меня отвлек тихий шорох травы и листьев. Это была Селина. Она подошла к домику Нинны и сидела перед ним. Она смотрела на вход. А потом на меня. Потом опять на вход. Как будто спрашивала: «Где Нинна?» Это читалось в ее глазах, в ее движениях. После их первых стычек, когда установилась иерархия, они с Нинной жили вместе в ладу. Вероятно, Селина тоже чувствовала ее отсутствие. Это тронуло меня. Мы оба скучали по ней.

Я позвонил Дорте. Мне требовалась поддержка.

– Иди к Джо и крепко обними ее.

Я пошел к Джо. Теперь она, без пальцев на задних лапах, была той, кто нуждался во мне. Я нежно прижал ее к груди. Грусть и утешение смешались вместе. И первое чувство ослабло.

Нинна освободила место для других ежей. Но она никогда не покинет моего сердца. В нем всегда будет особенное место для нее.

В последующие дни я хотел съездить к Сюзанне, но в центр привезли новорожденных ежат. Малышей нужно было кормить каждые три часа, поэтому мне было некогда.

– Здесь оживленно, – сказала мне Сюзанна. – Множество ежей приходит поесть и попить. Но я не знаю, есть ли среди них Нинна.

Я бы хотел поехать и остаться там на всю ночь. Когда я, наконец, нашел время, мне пришлось довольствоваться лишь одним вечером. Однако он был очень насыщенный: ежики за ежиками всех размеров и возрастов бегали по «Раю». Но Нинны не было. Она не пришла. Встретила ли она Трилли? Расцвела ли их любовь? Кто знает. Что ж, это было возможно. Серебряный свет луны мягко озарил эту мысль и мою улыбку.

Лето подходило к концу. Об этом свидетельствовали первые листья, тронутые красным, желтым и ржавым оранжевым. И холодный воздух.

Солнце уже садилось, когда зазвонил телефон.

– Здравствуйте, центр «Ла Нинна», – сказал я.

На том конце провода маленькая девочка сказала:

– Я нашла больного ежа. Вы можете ему помочь?

– Привозите его как можно скорее.

София, так звали девочку, попросила маму рассказать мне по громкой связи, что произошло.

– Мы гуляли у реки и увидели на гравийной дороге вдоль тропинки, по которой шли, но немного подальше, ежа. Он не шевелился. София помчалась ему на помощь, как на крыльях. Но по дороге ехала машина, большой внедорожник. Мы остановились, испугались и велели ей отойти в сторону. Но в ответ она только встала перед ежиком и подняла руки с раскрытыми ладонями, чтобы водитель машины остановился. Это нужно было видеть – такая маленькая, но решительная девочка перед тем джипом.

– О, представляю! София, ты герой, – воскликнул я.

– Они хотели раздавить его! – сказала девочка тонким голоском маленького негодующего ангела.

– Раздавить его? – повторил я обескураженно, не веря.

– Да. А я его защитила.

Поступок этой маленькой девочки покорил мое сердце. Меня тронули ее храбрость, быстрота реакции, непосредственность.

Ее мать продолжила.

– Парень за рулем ударил по тормозам. Машина остановилась в нескольких метрах от моей дочери. Водитель опустил стекла и закричал в ярости: «Ты о чем думаешь, зачем выскочила на середину дороги?»

София снова вмешалась.

– Я сказала ему, что там лежало животное, которое не могло двигаться. И он закричал в ответ: «Ты что, не видишь, оно полумертвое?» А я ответила: «Ну и что? Раз он умирает, можно давить его своими большими широкими колесами? Дайте мне хотя бы передвинуть его, а потом можете ехать». В это время подошли мама и папа, и они помогли мне перенести ежа на обочину дороги.

Я внимательно слушал историю, одновременно представляя всю сцену у себя в голове, и нашел утешение в этой маленькой девочке, давшей отпор взрослым, всем своим сердцем защитившей беззащитное создание. Посыл Софии был большим, со всей непосредственностью и искренностью ее чувств.

И я почувствовал, что, возможно, моя вера в лучший мир не была иллюзией.

Мир без жестокости и безразличия.

«Алло, доктор? Вы здесь? Вы меня слышите?» – «Да-да, я здесь! Извини, София, я задумался на секунду. Я слушаю». – «Доктор, вы можете спасти этого ежа?» – «Я сделаю для него все, что могу. Я вас жду».

Они приехали чуть позже, через столько времени, сколько требовалось на неблизкую дорогу. Когда я открыл дверь, увидел всю семью. Впереди стояла София. Девочка около восьми лет. Светлые локоны и сапфировые глаза, большие, как озера. В ее руках была коробка, а в коробке – еж. Приветственная улыбка сошла с моего лица, как только я его увидел: грязный лоскуток, с трудом борющийся за последние секунды своей жизни.

Я тщательно его осмотрел. Минуты шли, и София не спускала с меня своих голубых глаз. В то время как я старался не поднимать своих глаз, чтобы девочка не увидела в них горькую правду.

– Все серьезно? Вы можете его спасти? – спросила она внезапно.

Ее голос звенел у меня в ушах. Я должен был ответить. Я не хотел огорчать ее, как не хотел, чтобы ее поступок выглядел напрасным. Но я не мог лгать.

– Случай тяжелый, но я сделаю все, что от меня зависит, – сказал я.