– У Ориаса другие понятия «шуток». Он вырос не во дворце, и то, что мы считаем за развлечение, у него вызывает отвращение.

Я вздохнула, шаркнув ножкой и неуверенно подняв глаза на Дамеса.

– Почему он так себя ведёт?

– Потому что боится.

– Бесстрашный Ориас чего–то боится? – не сдержала я хмурой усмешки.

– Да. И в данном случае он боится потерять тебя.

Я чуть не остановилась, нахмурившись и нагнав враса.

– То есть?

– А ты разве не заметила? Он делает всё, чтобы ты была рядом. Не помню, чтобы Ориас к кому–то надолго привязывался, разве только…

– К ней?

Дамес изумлённо взглянул на меня.

– Я знаю, что у Ориаса были Чувства к кому–то.

– Он тебе рассказал?

– Сама догадалась…

Я заставила себя остановиться, вспомнив, что даже Дамес не знал про Йоли.

Дамес странно вздохнул.

– Что лишь ещё раз подтверждает, что он не хочет, чтобы ты уходила.

– А куда мне уходить? Вновь на вонючий Орик? На опустевшую Землю?

– Есть много других мест…

– Где назначена награда на мою голову. Ну, нет, спасибо, пока я под защитой императорской семьи, единственное, что мне следует опасаться, так это дивы Миниты, – фыркнула я, стиснув в пальцах клатч. – Знаешь, я, конечно, дел много натворила, но, по сравнению с Ориасом, это капля в море.

– В отличие от Ориаса, ты не развязала несколько войн и твою голову не требовали почти все во Вселенной.

– По крайне мере, он хотя бы знает, кем является.

– Порой мне кажется, что он даже в этом не уверен.

Я взглянула на Дамеса, едва подавив вздох.

Мы вошли в просторный зал, наполненный всевозможными растениями: лианы с красивыми сиреневыми и фиолетовыми цветами оплетали стены, сверху падал рассеянный серебристый свет, и спускались спирали из паутинки, на которых поблёскивала роса. Столики были выполнены из живых громадных цветов, отчего в воздухе стоял приторный аромат.

Я чихнула, и снова, прикрыв ладонью нос.

– У меня… слишком чуткое обоняние, – пояснила я, стараясь почти не дышать. – Чувствую больше как вкусов, так и запахов…

Я вновь чихнула.

– Ничего… пройдёт. Надеюсь…

Помимо нас, в зале было уже весьма много народу, в основном серебряные и золотые хиимы. Но так же я заметила двух рикилей, одного караата (если помните, Цербер был из этой пароды), нескольких фухов – созданий из голубых и золотых искр, которые так и мерцали, ну и всех других, в том числе и хранителей этого места – надменных и хитрых кууков.

Ориаса в зале не было, как и Матери Аай.

Наши персоны, а точнее, персона Дамеса, не осталась незаметной – конечно, у него же позади был чуть ли не целый взвод Завоевателей, да и попытайтесь не заметить мужчину под два метра ростом с крыльями за спиной и шрамами на лице. Так что все разговоры тут же стихли, а изумлённые взгляды устремились в нашу сторону.

Будущий Император не выходил в свет около одиннадцати лет, правда, изредка мелькал в новостях, как и дива Минита. Репортёры со всех дальних углов зала уже спешили к нам, и ободряюще кивнув Дамесу, я отошла в сторону. Не очень хочется попасть на первые страницы с надписью «БУДУЩИЙ ИМПЕРАТОР НЕ ПРИДЕРЖИВАЕТСЯ ТРАДИЦИЙ. ЧТО ЗА *** РЯДОМ С НИМ?!».

Улизнув от взглядов, я постаралась не привлекать внимание. Хотя это было очень сложно, учитывая, что я единственная была в весьма открытом наряде. Сёстры Сената были в серо–голубых одеждах с высокими воротами и широкими рукавами. Их чёрные волосы с серебристыми концами были забраны в опрятные прически, и на голове каждой Сестры сверкала диадема. Этакие грациозные и вечно неулыбающиеся эльфы.

С золотыми хиимами всё было наоборот – в основном тут были мужчины, хотя и несколько девушек тоже попадалось. Более роскошные наряды, расшитые алым бисером и чёрной вышивкой, длинные, ниспадающие до поясницы, золотистые волосы (у женщин они были заметно бледнее), прекрасные улыбающиеся лица без единого шрама и плавные движения. Не заглядеться на них было невозможно.

Тут были совсем не все Бароны и члены Сената – всего шесть Баронов и пять Сестёр, ну и серебряные и золотые хиимы само собой, состоявшие либо в тесном родстве с главами держав, либо очень богатые личности. По обычаю, это были Герцоги, заведующие целой группой планет и секторов, и подчиняющиеся Сенату. В общем, много этих хиимов, и ни одного «бронзового» – так называют плод страсти между серебряными и золотыми. Я ни разу не видела «бронзового» хиима, их гонят с обоих держав.

Наш столик представлял собой громадный цветок из хрусталя с голубыми прожилками и мягкими на ощупь листами. Взяв бокал, я осторожно глотнула напиток. Не отравлен, уже хорошо.

Дамеса окружили, впрочем, держался он достойно, не обращая внимания на косые взгляды в сторону своего шрама. Сёстры из Сената заметили, что его присутствие в этом месте представляет собой «большой шаг в будущее». Знакомые Бароны то и дело подходили для обмена рукопожатиями. В общем, Дамесу было чем заняться, а вот куда пропал Ориас? Надеюсь, не в казино пошёл, а то эти кууки обдерут его в два счёта.

Проглотив всю жидкость в бокале, я поморщилась, вдруг ощутив на себе чей–то взгляд. Оглянувшись, я тут же натолкнулась на золотисто–рыжие глаза. Чёрный зрачок напоминал звезду, хотя на самом деле его обладателю просто «повезло» слишком близко увидеть взрыв одного из Янтарных Колец.

Айшел Ши–Тейн. Хитрейший из Баронов, которому известные скрытые самой Вселенной знания. Интересно, осведомлен ли он о том, что императорская семья проводила эксперименты по созданию гибридов? И догадывается ли, кто я такая?

Айшел отвёл взгляд, разговаривая о чём–то с ещё одним Бароном. Его лицо покрывали странные узорчатые шрамы, которые я ни у кого не замечала, а глаза и губы были подведены тёмной краской. Не знаю, почему, но мне хотелось держаться подальше от этого Барона.

Отвернувшись, я приметила одиноко стоявшую у соседнего столика серебряную хиимку. Она была не из Сестёр Сената – серебристо–белая кожа, плавные и красивые черты утончённого лица, чёрные сверкающие локоны до самой талии с серебристыми прядками. Девушка, выглядевшая младше меня на год, а то и два (хотя ей могло оказаться и пятьдесят), была одета в тёмно–синее приталенное платье с открытыми плечиками и сложной вышивкой в виде созвездий на груди. Она неуверенно смотрела на всех из–под длинных чёрных ресниц, пряча глаза и не вступая ни