Злиться, из глаз так искры и летят. А ты? Сидишь и переживаешь. Вот скажи, кто я тебе такой, чтоб за меня так переживать? Ты молодая девка. У тебя еще вся жизнь впереди.

— И что? Мне надо тебя ненавидеть?

— Так ведь проще. Чего смеешься?

— Потому что ты смешон, Сава. На что злиться? На твое бурчание? Так тебе вроде так положено. Я же вижу, как тебе тяжело. Понимаю, что ты иначе не можешь. И еще мне кажется, что это какой-то специальный ход, чтоб меня к тебе привязать. Ненависть крепче любви. Но я не умею ненавидеть. Мне все время хочется найти что-то в человеке хорошее. Даже в таком ворчуне, как ты.

— В этом и проблема. Я должен раздражать тебя, а в итоге получилось, что раздражаешь меня. Больно добренькая.

— А еще говорят, что это женщины привередливы. На деле мужчины только и делают, что претензии предъявляют, — хмыкнула я.

— Чего притихла?

— Думаю о сыне. Он теперь начнет следить за мной. Раньше же я иначе другая была.

— Тебе надо в море окунуться.

— Зачем?

— Чтоб точно понять место тебе здесь или нет.

— Мне здесь место.

— Вот и докажи. Если море тебя примет, то никакие сыновья тебе будут не страшны, — ответил Сава. — Вон, возьми паренька, который около тебя крутиться. Пусть тебя плавать научит.

— Ты про Лешку?

— Угу. Я не буду против. Но завтра ничего не планируй.

— Что же ты такого приготовил?

— Увидишь, — улыбнулся он. Я же внутренне поморщилась, не понимая, как можно улыбаться через такую боль. Сава стал серьезнее. — Вот про это я и говорю. Ты меня злишь. Вместо того чтоб думать о завтрашнем дне, ты меня жалеешь. Нужно ненавидеть.

— Вот и ненавидь сам себя, — брякнула я. Сава рассмеялся.

Я лежала в комнате. А хотела бы лежать на берегу. Там было море, которое еще должно было меня принять. Там был песок. И солнце уже взошло. На голове мокрая тряпка. Вода с нее капает за шиворот. Противно.

— Мам, ты очнулась?

— Угу, — скидывая тряпку со лба, ответила я.

Какая-то комната. Окно открыто. Вместо моря и пляжа городская улица. Оставаться тут совсем не хотелось.

— Тебе плохо стало.

— Якорь, — ответила я. Коснулась цепочки на шее. — Договор. Считай, вызвали на работу.

— Вот и зачем тебе все это?

— Так получилось. К тому же мне нравится плавать на корабле. Так-то на борт меня не возьмут. Да и толку мало. Но там интересно, — ответила я, замечая, как изменился в лице Егор. Я села. Покрутила в руках тряпку. — Сынок, я понимаю и ценю твою заботу. Я очень рада, что ты приехал. Но это все не значит, что мне нужна защита. Или что я тут пропадаю. Со мной все хорошо. Я живу той жизнью, которая мне нравится. Не надо только читать мне нотации и меняться со мной ролями. Твой отец нашел свою любовь. Я за него рада. Вот честно. От всей души. Если бы это не случилось, то я бы тут не оказалась. И пусть кто-то говорит, что мне здесь не место, но я душой чувствую, что оно здесь. Не где-то в лесах или горах, а именно здесь. И не надо меня учить жить. Я взрослая девочка, которая знает, что делает. Хочешь остаться здесь — оставайся. Но не ради меня, а ради себя.

— Я и не собирался тебя жизни учить.

— Егор, а мне кажется, что ты хотел на меня одеть юбку с блузкой и дома посадить под замок.

— Твой вид меня немного шокировал. И такие мысли были.

— Об этом я и говорю. Кстати, почему ты решил изменить мечте? Ты же хотел стать ветеринаром? Или кем-то таким.

— Не такая уж важная профессия.

— А мне кажется важная. Не надо менять мечту ради кого-то. Следуй ей до конца. Тогда ты будешь счастлив, — сказала я. — У тебя сейчас все руки развязаны.

— Нет. Я останусь здесь, — твердо сказал Егор. — Просто так ты меня не выгонишь.

— Как знаешь. Тогда мы еще увидимся.

— А ты куда?

— Мне еще письмо твоей сестре нужно написать. И найти одного парня, чтоб тот научил меня плавать, — ответила я, наблюдая, как Егор открывает и закрывает рот, не в силах вымолвить и звука. — Я живу в общежитии с самым паршивом кабаком в порту. Ищи меня там. Но завтра мне некогда.

Пусть мы с Егором и не виделись давно, но его нужно было оставить на какое-то время одного. Сейчас у него перевернулись все представления обо мне. Для него я была той дамой в длинном платье, которая пекла пироги и обшивала манжеты красивым стежком. Для него я была той, которая гоняла его с печеньем из гостиной, чтоб он не оставил крошек. И тут я, сидящая на песке в легком платье, которая больше не думала, о том, что обо мне подумают.

Выйдя на улицу, я поняла, что он меня на другой край поселка приволок. Почти на опушку леса. И вот зачем было так далеко тащить? Хотя я знала ответ. Он за меня переживал. Искренне переживал, а я ответила ему грубостью. Но так было нужно, иначе бы он меня под сапог загнал, как когда-то сделал Матвей.

Кстати, посмотрев на лес, я поняла, что никогда там не была. Все время ходила по побережью. Можно было бы и сейчас туда пойти, но я тут же себя остановила. Зачем идти туда, куда не тянет? Ради галочки, что побывала? Не хочу. Развернувшись к лесу спиной, я пошла к почте.

По дороге я встретила тетю Зину. Она все еще торговала пирожками, но теперь это делала в поселке, не выезжая к отдыхающим. Увидев меня, она тут же отвернулась. Явно разговаривать она со мной не хотела. Но это меня не обижало.

— Осторожнее, — услышала я, врезавшись в мужскую спину.

— Извините, не заметила, — ответила я, поднимая голову и узнавая в мужчине Антона. Того самого Антона, который меня в поезде обворовал. Он меня узнал. Изменился в лице и попытался сбежать.

— Антон, а чего это вы даже не поздороваетесь? — довольно громко и не скрывая злости, спросила я.

— Э, да мне некогда. Я тут проездом.

— Проездом? В Маяке? Антон, вы меня за дуру держите? — спросила я, хватая его за рукав.

— Женя. Я не ожидал вас здесь увидеть.

— А где? Или думаете, что без тех денег, которые вы у меня украли в поезде, я могла остаться на Побережье? — спросила я. Его глаза забегали. Он стал оглядываться по сторонам. Он