– Вы предполагаете, где находится центр этого заговора? Кто главное действующее лицо?

«Лицо есть лик. Лик есть народ» – начиналась цепь построений, подчиненных безумной логике, словно из мозга вытягивалась бесконечная проволока и мозга становилось все меньше.

– Кто провоцирует заговор? – Макарцев ножницами разрезал проволоку, но ее отрезок продолжал торчать из мозга.

– Заговор провоцирует сам Президент. – Губы Серафима Зонда сложились в новый магический знак, не поддающийся прочтению. – Президент является центром заговора. Замковый камень сам себя крошит и выталкивает из свода.

– Как вас понимать? – Макарцев страшился парадоксальной ловушки, куда заманивал его Серафим Зонд. Разум, попади он в эту ловушку, больше из нее не вернется. – Наш Президент заговорщик?

– Наш Президент предатель. Не тот с иудиной метой, что открыл ворота врагу, и враг сгубил государство. Наш Президент предал Дух. Этот грех неотмолим. Он венчает пирамиду грехов, которая опрокинута вершиной в центр преисподней.

«Дух есть центр. Центр есть Бог. Бог есть солнце. Солнце есть вождь» – проволока снова потянулась из мозга. Мерцая на солнце, уходила в бесконечность, где горела лампочка карманного фонарика, которая питалась от его мозга. Серафим Зонд погружал его в безумие, и это погружение становилось сладостным.

– Дух приходит к народу, делает его народом, вселяется в народ и дает ему государство. Дух, если ему становится тесно, покидает народ и лишает народ государства. После гибели СССР, где Дух изнемогал среди омертвелой страны, он излетел из народа и лишил его государства. Народ перестал быть народом и исчах. Россия была подобна мертвой бездуховной материи, лишенная своего государства. Но Дух вернулся и летал над Россией, выбирая того, в кого он может вселиться. Человека, который станет гнездом Духа. Таким человеком стал Президент. Он не боролся за власть, не сражался с соперниками, не умолял Бога даровать ему власть. Дух выбрал его и вселился, и он, обретя Дух, стал создавать государство. Не он создавал государство, а Дух создавал государство. Президент многое совершил для России. Сберег ее территорию, когда она расползалась, как гнилая дерюга. Выиграл кавказскую войну, и ему было трудней, чем Ермолову. Усмирил олигархов, которые возомнили себя вождями России. Возродил погибающие заводы и стал выпускать лучшие в мире танки, самолеты и лодки. Затеял великую игру по собиранию великих пространств, образовал Евразийский союз. Присоединил отпавшие от Грузии территории, драгоценные, как бусинка в ожерелье государства Российского. Вернул бесподобный Крым, что было воспринято народом как Русское чудо. И вдруг остановился, замер, окаменел, словно его поцеловал мертвящий колдун. Россия под его водительством остановилась и начала падать. Он не дает стране развиваться. Дух бьется в тесноте остановившегося государства, ударяется о стены. И эти удары слышны в особняках богачей и в хижинах бедняков. Еще немного, и Дух улетит из России. Духу тесно в гнезде, которое он свил в судьбе Президента. Когда Дух улетит, государство падет с грохотом рухнувшего горного хребта и погребет под собой богатых и бедных и самого Президента. И не будет той Ганиной ямы, куда бросят его останки. Дух станет летать над погибшей Россией и искать пристанище. Искать человека, в кого он вселится.

– В кого? – обморочно спросил Макарцев, не позволяя распасться мозгу, боясь, что сладкая бездна безумия поглотит его. – В кого вселится Дух?

– В меня.

Серафим Зонд грозно, страстно взирал, принуждая Макарцева верить, повиноваться, восхищаться и благоговеть. Он посвящал его в великое таинство, когда Дух истории, бестелесно витающий над Россией, снизойдет к осиротевшему народу и вновь обретет свое вместилище. В нем, в Серафиме Зонде, в избраннике. Наградит его несокрушимой верой, божественной прозорливостью, укажет мессианскую цель. Россия обретет вождя, обретет спасителя, бесстрашного кормчего, который поведет Россию к ее лучезарной победе.

Таков был сейчас Серафим Зонд, грозно взиравший на Макарцева. Он уже слышал свист и хлопанье крыльев спускавшегося на него Духа.

– Но как будет устранен Президент? Как будет выбит замковый камень? – вел свое расследование Макарцев, борясь с безумием.

– Священная пуля, прилетевшая из-за горизонта. Крупица яда, брошенная близким другом в стакан с водой. Отказ вертолетного двигателя, во время перелета из Сочи в Бочаров Ручей. Крохотный тромб, оторвавшийся во время любовного свидания, когда сладострастный крик станет предсмертным воплем. Сгусток ненависти, который прилетит с другого океанского берега и сразит во время праздничной речи. Мы увидим, как небо над Кремлем станет пурпурным, в нем растворится окно, сквозь которое Дух излетит из России. Русская история остановится, замрут часы на Спасской башне.

Макарцев видел перед собой пророка, который предсказывал скончание века. Кипящие океаны, ядовитые реки, падающие с неба звезды, города, полные трупов. Серафим Зонд стискивал бескровные губы, словно удерживал рвущееся наружу роковое громоподобное слово, вслед за которым наступит конец времен.

Макарцев понимал, что перед ним безумец. Но и сам он был безумцем, который упивался сладостным бредом. Кончились кропотливые поиски, изнурительные искания, погоня за ускользающей истиной. Он уступил свою волю сидящему перед ним вождю. Отдал свой немощный разум во власть могучего интеллекта. Чувствовал облегчение, испытывал сладость.

– Вы получите власть, не прилагая для этого усилий? Дух вселится в вас и сделает властелином?

– Выпадет замковый камень, и рухнет свод. Россию ожидает ужасный хаос. Армия будет сражаться с ФСБ. Корпорации-гиганты станут убивать друг друга. В смертельной схватке сойдутся губернаторы. Бедняки восстанут на богатых. Татары ополчатся на башкир, чеченцы и ингуши – на осетин. Бомбы будут падать на города, и тяжелые орудия станут бить по Кремлю. Сразу несколько кавказских войн сольются с войнами Поволжья. Калининград устремится в Германию, Курилы – в Японию. Украина нападет на Крым, Китай дойдет до Байкала. Тогда появимся мы, наша малая когорта Творцов, знающая начала и концы. Мы перехватим падающую власть, как это сделали большевики после отречения царя. Нас окрылит Дух истории. Мы получим власть и построим новое государство Российское. К нам вернутся Минск и Киев, Душанбе и Ереван, Астана и Ташкент. Мы восстановим страну, которая будет могущественней и прекрасней, чем Советский Союз. Люди будут стремиться к бессмертию и его обретут. Это и будет новым Словом жизни, которого ждет человечество.

Серафим Зонд, весь в черном, с бескровным лицом и огненными глазами смотрел мимо Макарцева, туда, где перед ним разверзалось будущее. И Макарцев, опьяненный, верил ему, стремился вслед за ним в это желанное будущее. Он испытывал сладость бреда.

– А Колибри? Как же Колибри? – пролепетал Марцев, чувствуя, как тонет в темной глубине, откуда нет выхода.

– При чем здесь колибри? – раздраженно переспросил Серафим Зонд. – Дух – это голубь и это орел. Дух русской истории о двух головах, орлиной и голубиной.

Макарцев очнулся. Бред унесло, как ветер уносит дым. В глазах посветлело, только даль клубилась во мгле.