— Чего вам надо? — проговорил он недружелюбно.

— Поговорить с вами, — как можно спокойнее произнесла Мирослава.

— Нам не о чем разговаривать! — В его взгляде было столько лютой злобы, что Мирослава на миг застыла от удивления.

Она не могла найти объяснения ненависти Валевского.

— Вам не интересно, кто убил вашу дочь?

— Я это и так знаю!

— И кто же?

— Тот, кого забрала полиция! И нечего из меня душу вынимать!

— Вполне вероятно, что Лесневская непричастна к гибели вашей дочери.

— Непричастна она, как же! Она готова была мою доченьку на куски разорвать!

— Я понимаю ваше горе…

— Ничего вы не понимаете! Вы приехали сюда эту убийцу выгораживать! Знаю я, вам деньги заплачены немалые, ради них вы эту гадину вызволите. А кто, кто мне вернет мою дочь?! Мою кровиночку…

— Тем не менее нам с вами придется поговорить. Если хотите — в присутствии Олега Павловича, — добавила Мирослава.

— Черт с вами! Говорите! — Лицо Валевского перекосилось, губы дрожали.

— Вы знали, что у вашей дочери был парень?

— Что?!

— Ваша дочь встречалась с Артемом Луниным.

— Да, она сказала мне об этом, — нехотя признал Валевский.

— Насколько я могу судить, у них была взаимная симпатия.

— Мало ли что бывает в юности…

— И вы решили по-своему устроить судьбу дочери?

— Этот голодранец был ей не пара!

— Но разве ваша дочь была принцессой?

— Не смейте! Слышите, не смейте так говорить о моей дочери!

— А вам не приходило в голову, что, если бы вы не вмешивались в судьбу своей дочери, она была бы жива?

Он вскочил, покраснел, хватая воздух ртом и задыхаясь от ярости. Мирослава вышла из комнаты и столкнулась с Ниной.

— Извините, я совершенно случайно услышала ваш разговор, — проговорила Снегурченко.

Мирослава не стала говорить ей, что подслушивать некрасиво.

— Знаете, мне казалось, что он будет счастлив с ней. Она ему подходила.

— Вы имеете в виду Олега Павловича? — уточнила Мирослава.

— Да, такая милая была девочка. Но вот ее отец…

— Что с ним не так? — ровно спросила Волгина.

— Вы же сами сказали ему…

— Мне просто хотелось его встряхнуть.

— Это из-за того, что он обвинил ее?

— Кого ее?

— Ну Сашу Лесневскую, Костину невесту.

— Он ведь не просто обвинил ее, но и попытался внушить это полиции? — уточнила Мирослава.

— Что-то вроде этого.

Нина на мгновенье задумалась и тут же добавила.:

— Да, я вспоминаю его слова, он буквально клялся, что это Саша толкнула Марианну. Ему постоянно казалось, что Саша заигрывает с Олегом Павловичем и хочет женить его на себе.

— А она с ним заигрывала?

— Мало ли кто с кем заигрывает, — ушла от ответа Снегурченко.

— И все-таки как вы считаете?

— Да, но это только между нами, мне кажется, если бы Саша не была невестой племянника, то Олег Павлович мог бы жениться на ней…

— Интересно.

— А еще интереснее, если Валевский думал так же и опасался, что Саша может отбить такого завидного жениха, как Торнавский, у его дочери.

Мирослава посмотрела на собеседницу заинтересованно:

— Неужели у Саши были шансы?

— Не думаю, — улыбнулась Нина задумчиво. — Олег Павлович влюбился в Марианну, просто как мальчишка.

— Это было заметно со стороны?

— Ну еще бы! — воодушевилась Снегурченко. — Он такие милые глупости делал, будто семнадцатилетний.

— Какие, например?

— Заваливал ее подарками и цветами, пел ей вечером серенады, носил ее на руках по саду… Я сама слышала, как он читал ей сонеты Петрарки!

— Да, действительно, ухаживал Торнавский красиво… А почему они так торопились со свадьбой?

— Так все от любви-с, — усмехнулась Нина. — Я же говорю вам, у него просто крышу сносило.

— А не мог Торнавский сам столкнуть с лестницы свою невесту? — спросила Мирослава.

— Что вы такое говорите?! — Глаза Нины буквально округлились от изумления. — Я же вам говорю, что он был влюблен в нее до потери пульса!

— Но, возможно, Марианна передумала и решила вернуться к своему прежнему парню.

— Ой! Ерунда! Вы бы ушли от такого мужчины, как Торнавский?

Мирослава не удержалась и фыркнула.

— Ясно, он не вашем вкусе, — заключила Снегурченко. — Но таких, как вы, единицы. Все остальные сочли бы за честь.

— И вы?

— Что я? — растерялась Нина. — Я секретарь, и мы вместе целый век. После стольких лет совместной работы ни о каком флирте уже не думают, уверяю вас. Мы просто хорошие друзья.

— Вы давно знаете Мишустина? — неожиданно спросила Мирослава.

— Да, конечно. — Лицо Нины выражало недоумение. — А при чем здесь он?

— А отца Константина Торнавского вы хорошо знали?

— Нет. — Нина покачала головой, и ее волосы всколыхнулись ароматной волной. — Я его совсем не знала. Когда я устроилась в компанию, партнером Олега Павловича уже был Дмитрий Егорович.

— Значит, вы не в курсе, почему отец Константина продал свою долю в бизнесе?

Нина снова покачала головой, и Мирослава подумала, что от ее волос пахнет сандалом…

— Я только слышала, что Олег Павлович сам был чрезвычайно удивлен, так как брат не предупредил его об этой сделке.

— Интересно…

— Но это, сами понимаете, просто офисные слухи…

— Понимаю.

— Точную причину, вероятно, никто не знает.

Мирослава в этом сомневалась, но вслух свои сомнения высказывать не стала. Она ожидала, что Снегурченко попрощается и уйдет, но та вместо этого спросила:

— Девушку столкнули с лестницы на втором этаже. Что она там делала?

— Что вы имеете в виду?

— Ее комната была на первом, рядом с комнатой отца. Что, если Валевский, будучи уверенным, что его дочь спит, сторожил на втором другую девушку и, перепутав, столкнул вместо Саши собственную дочь? Вот отсюда и такая жуткая агрессия.

— Интересная версия, — пробормотала озадаченная Мирослава.

— Вам она не нравится? — спросила Нина.

— Ну почему же, она имеет право на существование.