Они знали, как всё будет. Понимали, что за приглашение ухватятся абсолютно все, и даже главы малых кланов приведут с собой чуть ли не всю семью, включая спутниц, детей и родителей. Смирились они и с тем, что пригласить необходимо всю аристократию — во избежание недопониманий и лишних обид.

Смирились — и организовали собрание по высшему классу, с достоинством приняв гостей.

Обо всём этом и многом другом думал сейчас Элин, покачивая бокал в своей руке. Пенистое, искрящееся золотистое шампанское считалось чисто женским алкоголем, но на официальных мероприятиях очень редко предлагалось что-то покрепче. Более того, даже этот напиток спиртным можно было назвать с большим трудом: кому, скажите, нужны штабеля пьяных людей посреди воистину богатого дворца?

— Элин, тебе это правда так интересно? — С едва различимой скукой в голосе спросила Алексия, без которой перерождённый просто не мог выйти в свет.

— По большей части — нет. Но так я могу посмотреть на реакцию людей и попытаться предсказать, к чему мы в итоге придём. — Спокойно ответил перерождённый, проводив взглядом оратора, сошедшего с небольшой сцены, обычно занимаемой оркестром. Во всём зале таких людей, наизусть выучивших заранее подготовленный текст, было больше полутора десятков, но его это нисколько не впечатлило. Это очень просто — связать даже сотню специальных артефактов в единую сеть, синхронизировав речь.

А умелых актёров, вовремя открывающих свои рты, во все времена было более, чем достаточно.

— И всё-таки, даже твой отец считал посещение этого дворца излишним. Не пойми неправильно… — Тут же открестилась девушка, поймав вопрошающий взгляд спутника. — … я просто пытаюсь понять твои мотивы, чтобы в будущем не совершить досадную ошибку.

Вокруг пары на пару мгновений сформировался звуконепроницаемый купол.

— Просто делай то, что делала прежде. Не интересуйся моими делами — тебе это не нужно, Алексия. — Холоду в голосе перерождённого могли позавидовать самые отмороженные демонические звери, порождённые стихией холода. — И всё будет в порядке. Пойдём наружу. Здесь нам более делать нечего.

Увы, но вместе со спутницей, да при подобной плотности людей на квадратный метр попытаться навести хоть какие-то справки или завести знакомства казалось наследнику Нойр задачей невозможной. Потому он решил сэкономить время и, — учитывая настойчивость Алексии, будто бы решившей сменить скакуна во время скачки, — нервы.

Вот только судьба явно была против того, чтобы вечер закончился столь просто. Элин и Алексия успели выбраться из зала, оставив позади не столь расторопных аристо, но на границе между придворцовой площадью и парком их мягко перехватила женщина, встречаться с которой перерождённый хотел меньше всего. Он не знал её в первой жизни, не знал во второй, но уже кое-что услышал в третьей, и услышанное ему совсем не понравилось.

— Госпожа Мурум. — Элин как мог искренне поприветствовал женщину, внимание которой безо всяких сомнений было направлено на него. И внимание это, с учётом всех слухов, было крайне опасным. — Элин Нойр, наследник среднего клана Нойр, и моя спутница — Алексия Нойр.

— Я рада встрече с вами, госпожа Ланеска Мурум. — Алексия не подвела Элина, поприветствовав высокопоставленную женщину по всем правилам. Правда, она тоже поняла, с кем им довелось повстречаться.

— Эта радость взаимна, девочка. — Ланеска улыбнулась, а Элин заметил, как едва заметно вздрогнула Алексия. Естественно, Ланеска не отказалась от мягкого прощупывания неспособной себя защитить Алексии, которая поёжилась из-за активации сигнального артефакта — ожерелья, которое, видимо, резко остыло. — Моя просьба прозвучит несколько грубо, но не могла бы ты ненадолго оставить нас наедине с твоим спутником?

— …? — Алексия посмотрела на Элина и, дождавшись кивка, послушно отошла в сторону, явственно выдав собственное облегчение. Будучи настоящей молодой девушкой, а не перерожденцем, давление Ланески Мурум, Бестии Мурума, ей переносить было непросто.

— Я слушаю вас, госпожа Мурум. И, надеюсь, причина, по которой вы позволили себе использовать диагностирующие техники на моей спутнице будет достаточно убедительной для того, чтобы я закрыл глаза на столь вопиющее поведение. — Глаза перерождённого превратились в бойницы, из которых на Ланеску посмотрела воплотившаяся в материальном мире опасность.

Элин не собирался спускать с рук такое откровенное пренебрежение. И дело было не в Алексии, почувствовавшей себя совершенно беспомощной перед лицом подавляющей мощи Ланески, а в ауре безнаказанности, окружающей прозванную Бестией женщину.

— Я хочу узнать, по какой причине Нойр скрывали столь талантливого… пусть и дерзкого юношу.

Вокруг начали собираться любопытные лица…

— Я хочу узнать, по какой причине Нойр скрывали столь талантливого… пусть и дерзкого юношу. — Холодно ответила Ланеска, которой прямая угроза пусть от непростого, но всего лишь подростка показалась чем-то немыслимым. Она уже давным-давно привыкла к тому, что подчинённые лебезят перед ней, а все прочие обращаются с крайним уважением.

Ведь за ней стоял не только клан Мурум, но и репутация по-настоящему жестокого и скорого на расправу человека.

Ланеска с юности пользовалась властью, данной ей по праву рождения и значительно возросшей по праву силы. Но одного этого было мало: взрывной характер, проницательный ум и уникальная способность сходу разбираться в ситуациях любой сложности на итог повлияли не меньше, выведя женщину на одну из главенствующих ролей в клане.

Иными словами, против неё выступали лишь враги. Но считала ли она врагом примечательного юношу, случайно, — и так невовремя, — попавшегося ей на глаза?

Определённо, нет. Элин Нойр был для неё очередным человеком, вызвавшим в Бестии любопытство. Лишь из-за этого внезапно вспыхнувшего чувства, — не каждое столетие в Китеже из ниоткуда появляется столь молодой анимус золотого ранга, о котором никто ничего не знает, — она решила обратить на него своё внимание.

Обратила. Обратила так, что взглядом юного наследника среднего клана прямо сейчас можно было прожигать стены и убивать демонических зверей.

Холодные, опасные глаза — совсем не то, что ожидаешь увидеть, взглянув на лицо столь молодого человека, репутацией которого можно было с чистой совестью вытирать полы.

— Не сочтите за дерзость, госпожа Мурум, но вы действительно считаете ваше личное желание достаточной причиной? — Уголки губ Ланески дрогнули, а глаза — опасно засияли. Элин же, сохранив холодное и злое выражение лица, замолкать и не подумал — совсем наоборот. Перерождённый начал говорить ещё медленнее и чётче, будто бы стремясь отлить свои слова в металле. — Нойр и Мурум никогда не враждовали, но это не значит, что мы смиренно закроем глаза на любое оскорбление.

Тем временем Ланеска, внутри уже вскипевшая и готовая вот-вот взорваться, выдохнула — и могучим волевым усилием заставила себя успокоиться или, по крайней мере, загнать гнев как можно глубже. Очень, очень редко она прибегала к подобному, предпочитая давать своим эмоциям волю, но сейчас ситуация действительно складывалась не в её пользу.