Карину охватило ощущение собственной беспомощности. Мысли отом, какие беды ожидают шефа, если он осуществит свой злодейский план,одолевали весь день и отвлекали от работы. Ей рисовались картины егозагубленной жизни, одна мрачней другой. Вот Марьянов, наголо бритый, в тюремнойполосатой робе, закованный в кандалы, бредет по грязной дороге в окружениивооруженных конвоиров и лающих овчарок. Или в ушанке, телогрейке и валенкахпилит огромное дерево.

Начальник клиентского отдела Звонарев даже рассердился наКарину, потому что из-за ее невнимательности пришлось спешно переделывать одинважный документ.

— Я тебя сегодня не узнаю! — сурово резюмировалон, возвращая ей бумаги на доработку.

— Сейчас быстренько переделаю, — виновато прячаглаза, пробормотала она.

— Только на сей раз внимательно, пожалуйста. Все-такине меню для чебуречной печатаем, а разрабатываем продукт, за который клиентплатит деньги. Причем немалые.

Карина снова попыталась сосредоточиться на работе, носегодня это плохо удавалось. Проклятые вопросы — что же все-таки задумалМарьянов и что ей теперь делать? — не давали покоя.

Примерно в начале шестого Марьянов позвонил по внутреннемутелефону и сказал:

— Карина, меня ни с кем сегодня больше не соединяйте,просите всех звонить завтра утром. Да, а нашим скажите: у кого есть ко мневопросы — пусть сегодня до шести приходят, потом буду занят. ПозвонитеСкворцову, Конокраду, Звонареву, Рогожиной, Дементьеву…

— Хорошо, Родион Алексеевич, я предупрежу. Вы уезжаете?

— Пока не знаю. Вероятно. Но, может быть, и нет, —туманно ответил генеральный директор.

«Кого-то ждет и волнуется», — поняла Карина. Нет,сегодня шеф положительно был не такой, как обычно. Если он куда-то отправится,следует тихонечко проследить за ним. Но здесь возникала проблема — старенькуюмашину, которую презентовал ей отец для поездок на службу, Карина водиланеуверенно, с опаской, свойственной всем начинающим автолюбителям. Поэтомупогоня за Марьяновым могла закончиться для нее плачевно.

«В любом случае, — размышляла Карина, — нужно бытьпредельно внимательной и держать ситуацию под контролем. Вдруг это как-тосвязано с Ноной? Или не с Ноной, а с этой, как ее, про которую говорил тотнеприятный тип по фамилии Панюшкин. С таинственной Леной».

Выполняя поручение шефа, она обзвонила всех, кому могсегодня потребоваться генеральный директор. Скворцов тут же прибежал с ворохомвсяких бумаг, но довольно быстро вышел и вскоре уехал, сказав, что будет толькозавтра. Звонарев сказал, что пока Карина не исправит документ, делать у Марьяноваему нечего. Бере-зин был на каком-то конгрессе вместе с начальником отделарекламы. Правда, ее звонок очень взволновал финансового директора. АркадийКонокрад заявил, что ему необходимо срочно переговорить с РодиономАлексеевичем. И обязательно сегодня.

Действительно, минут через десять он, слегка запыхавшись,вошел в приемную, держа в руках тонкую серую папку. Но когда Карина заглянула вкабинет Марьянова, чтобы доложить о приходе Конокрада, тот что-то нервнообсуждал по мобильному телефону. Он сердито глянул на нее и отрицательнопокачал головой — мол, не могу сейчас, занят.

Накануне вечером Родион в очередной раз вдрызг разругался сНоной, хотя всячески пытался этого избежать и держался до последнего. У жены,которая в совершенстве овладела искусством семейного скандала, в последнеевремя появилась отвратительная привычка рыдать в голос и визжать. Кроме того,она изменила характер угроз — если раньше она в основном пугала Родионасвоим высокопоставленным папой, то теперь грозилась покончить с собой иоставить записку, обвиняющую мужа во всех смертных грехах. Но даже это неиспортило ему настроение — почти до трех утра он не мог заснуть совсем подругой причине. Предстоящая встреча с Леной Божок, пусть даже и деловая,будоражила сознание.

На следующий день он поймал себя на том, что волнуется, какшкольник перед первым свиданием. С пяти часов Родион стал ждать Лениного звонкаи сворачивал все другие разговоры по телефону.

А примерно в половине шестого, когда он уже стал нервничать,в очередной раз запиликал мобильник. Марьянов глянул на дисплей — номер неопределился. «Кто бы это?» — машинально подумал он, хотя знал, что этоможет быть кто угодно, любителей шифроваться в стране хватало.

«Может, все-таки Лена?» — понадеялся Марьянов.

— Да! — отрывисто бросил он в трубку.

— Родион, ты?

Услышав этот мягкий, с легкой хрипотцой голос, он откровеннорастерялся. Звонила сестра жены, Нателла. С ней у Марьянова за два годасложились далеко не лучшие отношения.

— Привет, привет. Конечно, я. Давно тебя не слышал. Какдела?

— Ты бы меня еще долго не услышал, — взволнованнозаговорила Нателла. — Но дела паршивые. Ты срочно нужен, очень срочно! Тысейчас свободен? Можешь быстро сорваться и приехать?

— Что у тебя случилось? — насупился Родион, знаявзбалмошный характер жениной сестрицы и ее способность ввязываться во всякиеавантюры.

— Не у меня — у тебя. Точнее — у нас с тобой.

— Этого еще не хватало. Что ты имеешь в виду?Вообще — о чем ты?

— С Ноной совсем плохо. Я могу потерять сестру, аты — жену. Ты хочешь потерять жену?

— В общем-то, нет. — Мысли Родиона заметались, каклетучие мыши, вспугнутые спелеологами. — А что случилось?

— Слушай, такой кошмар! Я была дома, когда Нонкапозвонила и сказала, что она на даче, у нее жуткая депрессия, ты ее разлюбил,она больше не хочет жить и желает со мной попрощаться. Я, конечно, хватаю таксии еду на эту твою дурацкую дачу, хорошо хоть она недалеко. Застаю ее вкошмарном состоянии, еле успокаиваю.

— Как она сейчас? Дай ей трубку!

— Не могу, я заставила ее выпить снотворное, чуть несилой, теперь она спит. Но когда проснется, думаю, примется за старое. Ты еезнаешь, от нее всего можно ожидать. Срочно приезжай сюда сам и разбирайся сней. Не маме же с папой мне звонить!

— Вот им точно не надо звонить. Но я сейчас никак…

Марьянов понимал, что с минуты на минуту позвонит Лена. Ичто ему делать? Да, жена и на расстоянии продолжает портить и осложнять емужизнь. Но как быть — ведь Нателла права, Нона иногда становится настольконеуправляемой, что готова из принципа действовать себе во вред.

— Родион! — завопила Нателла. — Я с ней однане справлюсь. Я вообще ее боюсь. Знаешь, что она тут несла? Что ты задумал ееубить. Короче, приезжай, а то я в милицию позвоню и «в скорую помощь»!

— Слушай, Нателла, давай ты ее к нам домой привезешь.Или к вашим родителям. А я, как освобожусь, подъеду, — цеплялся засоломинку Марьянов, уже понимая, что обречен и никакой Лены он сегодня неувидит.