— Ох! Родька, дорогой, откуда ты?

— Да ниоткуда, тутошний я. Ничего, что позвонил?

— Что ты глупости говоришь! Мог бы и пораньше обо мневспомнить, а то, как у Дюма — десять лет спустя, двадцать лет спустя…

— Ты что, какие двадцать? Всего-то пять лет прошло. Ну,если не считать той встречи у меня на даче.

— Мы же договорились тогда — не считать. Все,проехали. Но скажи — ты скучал по мне?

— Честно?

— Честно.

— Скучал. Долго скучал. Потом прошло, но я тебявспоминаю постоянно. Вот так, Елена Анатольевна, если честно.

— Надо же, — хмыкнула Лена. — Отчество онпомнит. Надо было меньше со всякими девками по гостиничным номерам шастать.Тогда бы не было больно.

— Лен, извини, но я тебе и сейчас могу сказать то жесамое — ты была неправа.

— Ладно, чего уж теперь. Но здорово, что ты позвонил, ярада! Просто так или по делу? Или жена уехала отдыхать, и ты перелистываешьзаписную книжку в поисках спутницы на две-три недели?

— Фу, как вульгарно. Ни то, ни другое, ни, тем более,третье. Позвонил узнать, как твои дела.

— Плевать на мои дела. Ты-то сам как? Я иногда читаю отебе — генеральный директор одного из крупных агентств Родион Марьяновподписал новый контракт с известной фирмой, и так далее. Мне очень приятно.Несколько раз видела тебя по телику в новостях — классно выглядишь,молодец.

— Все нормально — бизнес, работы много, отдыхатьне успеваю.

— Личная жизнь в порядке?

— Да. Я женился два года назад.

— Помню, ты собирался. И Светка мне рассказывала. Онавидела твою жену.

— Да, мы с ней в театре встретились, я как раз с Нонойбыл.

— Ах да, ее ведь зовут Нона… С одной 'эн' . Оченьоригинально.

— Посмейся, посмейся. Лена, конечно, еще оригинальнее.

— Нет, дорогой мой, самое оригинальное имя — утебя. Ты так и останешься единственным Родионом в моей жизни. Ну где я найдуеще одного Родиона?

— Ты ищешь? — зачем-то спросил Марьянов,непроизвольно втянувшийся в эту словесную игру.

— Нет. Хочу, чтобы ты так единственным иоставался, — с неожиданной грустью сказала Лена.

Марьянов почувствовал, что если они продолжат в том же духе,то могут зайти очень далеко. Видимо, былая страсть все еще тлела в их душах.Чтобы ситуация не вышла из-под контроля, Родион мягко сменил тему:

— Нет, ну все-таки: как твои дела? Тебя я по телику невидел, но догадываюсь, что ты — само очарование и даже лучше.

— Не подлизывайся. Дела так себе, по-разному. Не хочусейчас об этом говорить. Давай о чем-нибудь другом.

— Лен, слушай, я ведь позвонил тебе, конечно, не простотак. С умыслом. Не презирай меня за это.

— А что за умысел? Признавайся скорее.

— Сейчас признаюсь. Я помочь хочу. У тебя ведьнеприятности, правда? И большие неприятности…

— Откуда ты знаешь? Тебе кто-то сказал? Кто? —Голос у Лены был даже не взволнованный — испуганный.

— Мне рассказал твой приятель Юрий Панюшкин.

— Кто это? — удивилась Лена.

— Панюшкин, — повторил Марьянов, думая, что Ленане расслышала.

— Я не знаю никакого Панюшкина.

— Погоди. Он сказал мне, что он — твой друг.Доверенный друг! Которому ты все о себе рассказываешь.

— Ты меня разыгрываешь? — неуверенно спросилаЛена. — Нет у меня никакого друга Панюшкина.

— Такой маленький, плешивый тип, — не сдавалсяМарьянов. — Явился ко мне, сказал, что он — твой близкий друг.

— Родь, ты меня пугаешь. Почему какой-то тип пришел именнок тебе?!

— Лен, я не знаю. А у тебя действительно большиепроблемы?

— Действительно. Хоть иди — и топись. Собственнойтени пугаюсь.

— Тебя жених бросил? — на всякий случай спросилМарьянов, хотя интуитивно догадался, что все это чушь собачья.

— Жених?! Господи, Родька, да не было у меня никакогожениха после тебя. Так, одни ухажеры.

— Почему же ты тогда собственной тени пугаешься? —настаивал Марьянов.

— Родь, это не телефонный разговор.

Лена вопросительно замолчала. Марьянов знал, что следующуюфразу первым должен сказать он. И понимал, какая это должна быть фраза.

— Тогда давай встретимся, и ты мне все расскажешь сглазу на глаз.

— Шутишь?

— Серьезно. Я тебе помогу, обещаю. Давай неоткладывая — завтра.

— Ты меня прямо ошарашил… Звонишь из прошлого, обещаешьсветлое будущее… Только у меня завтра весь день расписан по минутам. Освобожусьпосле шести. Ты сможешь?

— Да. Да, конечно.

— Я тебе часов в пять позвоню, и мы уточним время. Естьодна заковыка — могут назначить встречу с руководством компании, где мысейчас проводим аудиторскую проверку.

— Прекрасно. Давай так поступим — позвони и, еслиосвободишься непоздним вечерком, приезжай ко мне в офис. У нас в здании кучавсяких замечательных мест, где можно спокойно посидеть и поговорить. Или, еслине хочешь, можем где-нибудь в центре посидеть.

— Ага, пойдем в «Три цвета ночи», например.

— Ладно, ладно. Выбор за тобой. Договорились?

— Договорились. Диктуй адрес офиса. И еще — я будуочень рада тебя видеть. Надеюсь, мои проблемы не омрачат нашу первую после такогодолгого перерыва встречу.

— Уверен, — быстро ответил Марьянов, хотя на самомделе стопроцентной уверенности не испытывал.

Уже с утра Карина заметила, что шеф чем-то взволнован. Крометого, он без всяких объяснений попросил Карину отменить все назначенные навечер встречи, а их было целых три.

— Что я должна сказать? Какую причину назвать? —уточнила Карина.

Марьянов махнул рукой и беспечно заявил:

— Придумайте что-нибудь сами. Предложите перенести назавтра. Или послезавтра. Там все терпит.

Раньше она бы и внимания на это не обратила —подумаешь, мелочи какие. Но в последнее время непроизвольно, чистоавтоматически стала отмечать малейшие оттенки в состоянии и поведениигенерального директора. Все казалось важным — что и кому он сказал, какимтоном, как посмотрел и тому подобное. А сегодня с ним и вовсе творилось нечтонеобычное. Можно было сказать, что Марьянов пребывал в приподнятом настроении.

Карина прекрасно осознавала, что ее усилия оградить шефа отнеприятностей могут оказаться тщетными. Ну как она помешает Марьяновуразделаться с женой? Если, конечно, он в самом деле задумал преступление…Нельзя же следить за ним круглосуточно? К тому же, если с Ноной по требованиюМарьянова будет разбираться кто-то другой, ситуация вообще становится тупиковой.