— Пожалуйста. Номер один, разумеется, жена. У нее былимотивы — ревность. В свете ходили слухи о похождениях ее мужа с какой-топевичкой. Номер два — сын, которого отец обещал лишить наследства заувлечение революционными идеями и связи с террористами. Номер три — слуга,который был пойман на воровстве. Еще кондитер, посыльный…

В результате живейшего обмена версиями, в котором, помимооппонента, принимали участие человек пять наблюдателей, некоторых подозреваемыхудалось реабилитировать.

Автору сюжета приходилось по ходу дела подбрасывать им новыефакты, дабы оживить следствие, которое иногда заходило в тупик. Тогдаобсуждение разгоралось с новой силой. Марьянову, который наблюдал за поединкомазартно, словно за игрой любимых футбольных команд, показалось вдруг, что оннашел разгадку. Причем нашел неожиданно для самого себя, даже не прилагаяособых усилий. «Сказать? — с сомнением подумал он. — Но эти башковитыеребята вряд ли нуждаются в таких неопытных помощниках, как я». Родион подождалеще немного, но обсуждение продолжалось, и конца ему не было видно. «Все, будьчто будет. Сейчас выскажу свою идею, а там — как получится. Надо ведь счего-то начинать. Если даже я не прав — первый раз прощается».

Он дождался небольшой паузы и громко сказал:

— Убийца — Маша, сестра Софьи Владимировны.

Никто не засмеялся и снисходительно не фыркнул, чтоМарьянова очень воодушевило.

— Аргументируйте! — попросил молодой человек вочках, доброжелательно и заинтересованно глядя на Родиона. — Мы ведькасались этой версии. Но у Маши не было мотива, зачем ей смерть ВиссарионаГригорьевича?

— Без надобности, — подтвердил Марьянов. —Она хотела убить сестру.

Вокруг стола началось шевеление.

— Объясните свою версию до конца, — попросилРодиона лысый мужчина, автор сюжета.

— У Маши был роман с мужем сестры. Это можно проследитьпо косвенным доказательствам, хотя впрямую автор об этом не говорил. Со стороныМаши это было серьезно — она собиралась за него замуж, да и сам ВиссарионГригорьевич вряд ли возражал — молодая, красивая, гораздо эффектней егожены, с которой к тому же отношения стали совершенно прохладными. Да еще иревность Софьи Владимировны. Однако понимая, что на развод Беляев все равно нерешится, Маша решила действовать сама. Так возник замысел убийства. И пирожноедолжна была съесть Софья Владимировна.

— Но почему было отравлено только одно пирожное? ВедьСофья Владимировна могла польститься на другое, а это мог съесть, допустим, сынБеляева, Сергей? — подал голос автор сюжета.

— Не думаю. В кондитерской заказывала пирожные Маша.Подбор был сделан с умыслом. Миндальное, по всей видимости, было самым любимымпирожным Софьи Владимировны, о чем знала только Маша. Софья Владимировнаскрывала от мужа и знакомых свою страсть к сладкому — у автора на это естьнамек. Поэтому, когда Маша неожиданно для всех заказала к чаю пирожные, еесестра, естественно, выбрала миндальное. Маша обставила все таким образом, чтоСофья Владимировна обязательно взяла бы нужное пирожное. В коробке, присланнойиз кондитерской, миндальное оказалось только одно. Маша была прекрасноосведомлена о вкусах родственников. Сергей обожал эклеры, о чем все знали. Иэклер там тоже был один. Еще была корзиночка с марципанами — любовь к этимпирожным Маша постоянно демонстрировала в присутствии всех членов семьи. А«Наполеон» все единодушно не любили, поэтому и ему там нашлось место. СофьяВладимировна была обречена, если бы не шутка мужа.

— Но если бы все сработало, в этом случае подподозрение попали бы и Виссарион Григорьевич, и Маша, — заметил кто-то изчленов клуба.

— Конечно. Но вы помните версию полиции с владельцемкондитерской, французом Пьером Деларю?

— Эту версию мы отмели.

— Разумеется, ведь у Пьера не было мотива убиватьБеляева. А вот убить его жену у него мотив был. Ревнивая Софья Владимировна,чтобы отомстить мужу, завела любовную интрижку с Пьером. Точнее — создалавидимость интрижки. Письма, тайные свидания и все такое. В какой-то моментфранцуз стал тяготиться этими отношениями и дал понять Беляевой, что хочет всепрекратить. Маша была в курсе и несколько писем, которые Софья Владимировначерез нее передавала Пьеру, оставила у себя. А несколько его писем выкрала усестры. Тон этой переписки позволял трактовать ее как угодно. Вплоть до того,что Софья Владимировна хочет продолжить связь, а Пьер мечтает о разрывеотношений любым способом. То есть Маша готова была снабдить полицию надежнымиуликами против бедного француза.

Вот и все. Полагаю, таков был замысел автора. Если яоказался неправ — извините, я в клубе новичок, и это выступление —мой дебют в качестве виртуального сыщика.

Хотя версия Родиона и оказалось неправильной, а Ленапо-прежнему не отвечала на его звонки, настроение Марьянова поползло вверх. Ещебы — ему удалось верно определить саму технологию убийства, и это отметиливсе, наблюдавшие за игрой. А оппонент, молодой человек в очках, в конце концоввычислил истинного убийцу. Им на самом деле был юноша-посыльный изкондитерской, тайный внебрачный ребенок Софьи Владимировны, которого вырастилиприемные родители. Оскорбленный тем, что она отказалась от него, когда он былеще младенцем, а теперь не желает признать и сделать наследником, юноша решилотомстить родной матери.

«Я обязательно должен дозвониться Лене, — подумалРодион. — Иначе мне не уснуть. Где она? Что с ней? Почему связь неработает?» Эти вопросы грозили измучить его, поэтому он отправился не домой, ав довольно известный ресторан, где традиционно собиралась рекламно-журналистскаятусовка. Ему была просто необходима компания. Ожидания Марьянова оправдались,компания нашлась — два его давних приятеля, совладельцы популярнойрадиостанции. Однако где-то через час посреди всеобщего веселья на Родионавдруг снова накатила волна черной меланхолии.

«Что, если этот Панюшкин не наврал, и Лена в беде? А я туткоктейли пью… Конечно, она может отказаться от моей помощи и вообще послатьменя подальше, но я должен хотя бы попробовать».

Он вышел из ресторана, окунувшись в летние сумерки, теплые инежные, мягко гасившие нервозность большого города. Долго сидел на лавочке водворе какого-то дома, готовясь к разговору с бывшей невестой. И отчетливопонимал, что готовиться бессмысленно. Лена — человек настроения:импульсивный, взрывной, темпераментный. Поэтому спрогнозировать, какой будет еереакция, просто невозможно.

Трубку долго никто не брал. Но, по крайней мере, связьработала. «Ну, конечно, — вдруг вспомнил Марьянов, — я ведь тожесменил номер мобильного, у Лены его нет. А откликаться на звонок незнакомца втакое позднее время ей, вероятно, не хочется».

— Алло-о? — вдруг услышал он знакомый певучийголос с чуть заметной вопросительной интонацией.

— Лен, — произнес он севшим от волненияголосом. — Привет, это Марьянов.