я сейчас уйду – то завтра сюда придут другие. И поверьте, они будут далеко не столь вежливы, как я.

Ну надо же! Неужели Шейн и впрямь считает, что вел себя вежливо по отношению к моему отцу? Теперь понятно, почему магический надзор так боятся.

Отец тяжело вздохнул и встал.

– Хорошо, – сказал очень тихо. – Ваша взяла. Только обещайте, что не отдадите гримуар Кристе.

– Поверьте, я найду для книги самую лучшую владелицу, – с каким-то странным смешком ответил Шейн.

Я нахмурилась, не совсем понимая, о чем он.

Шейн только что сказал, что магический надзор обязан изъять книгу. Оно и понятно. Слишком много в ней запрещенных заклинаний. Но тут же он говорит о том, что найдет ей новую хозяйку. Разве первое не противоречит второму?

Отец, видимо, так устал от этого напряженного спора, более всего напоминающего самый настоящий допрос, что не стал уточнять, что Шейн имел в виду. Он медленно подошел к камину, тяжело шаркая при этом ногами, как будто совершенно обессилевший. Провел ладонями по каминной полке.

Ой, сколько пылищи он смахнул при этом! Даже неловко перед Шейном. Пожалуй, мне стоит вспомнить про домашние обязанности и заняться уборкой. Все равно на опыты по зельеварению больше не собираюсь тратить время.

Неполную минуту отец стоял, словно держась за полку. Затем резко дернул ее на себя.

С противным сухим хрустом та отломилась, оставшись в его руках. Отец небрежно откинул полку в сторону и запустил руку в черный провал, скрывающийся за ней.

– Вы прятали книгу здесь? – недоверчиво спросил Шейн, наблюдая за действиями моего отца. – В гостиной? Считай, у всех на виду?

– До тайника не добраться, пока полка стояла на месте, – пояснил тот, сосредоточенно обшаривая тайник. – Обратно ее уже не приделать. Поэтому я всегда знал, что книга на месте, как только входил в эту комнату. И потом, я думал, что ее вряд ли будут искать именно здесь. Именно по той причине, что здесь бывает слишком много народа.

Вообще-то, в чем-то он прав. Кто бы мог подумать, что печально известный гримуар все это время был у меня практически на глазах.

– Ага! – вдруг довольно воскликнул отец. И вытащил на свет плотный сверток из простой холщовой ткани, прочно перевязанной бечевой. – Вот.

После чего протянул его Шейну.

Блондин уже был рядом, одним размытым движением преодолев разделяющее их расстояние. Чуть помедлив, он взял книгу. Зажмурился, словно прислушиваясь к чему-то.

– Да, – наконец, медленно протянул он. – Это действительно гримуар Ивы Петерсон.

– Только помните, вы обещали… – начал было отец.

Но Шейн не дослушал его. Прищелкнул пальцами – и отца окутала знакомая зеленоватая дымка чар.

– Идите к себе, – с нажимом проговорил Шейн. – И ложитесь спать. Вы очень устали сегодня.

Отец, не говоря ни слова, кивнул. Послушно повернулся и отправился прочь.

При виде его остекленевшего пустого взгляда, направленного в никуда, мне стало не по себе.

Да уж. Поневоле позавидуешь тому, какая власть дана некоторым людям, владеющим магией.

Спустя пару секунд мы с Шейном остались одни в гостиной.

Блондин посмотрел на меня. Широко улыбнулся – и я привычно вздрогнула, заметив алые искры, вновь заплясавшие на дне его зрачков.

– Ну что, Кристабелла Петерсон, готова стать ведьмой? – промурлыкал он.

Глава третья

– Значит, мой отец специально не дал матери поставить на мне метку? – спросила я у Шейна, не отводя взгляда от книги.

Она лежала на диване между нами. Шейн освободил ее от материи, и я видела плотный кожаный чуть потрепанный переплет.

Хм-м… Тут изображен какой-то знак, нарисованный серебряной краской. Увы, к настоящему моменту она почти полностью осыпалась, поэтому очертания символа угадывались с трудом. Это круг? Нет, вроде бы, два или три овала, соединенных какой-то еще фигурой.

– Что? – рассеянно переспросил меня Шейн, разглядывая добычу. – С чего ты это решила?

– Ты сам это сказал, – напомнила я. – Мол, собственными глазами видел это в его памяти.

– Да я соврал, – легкомысленно признался Шейн. – Хотел, чтобы твой отец вспомнил, как все было на самом деле. Без этого я бы не прочитал его мысли.

– Соврал? – обескураженно протянула я.

– А что тебя удивляет? – Шейн пожал плечами. – Ради достижения цели на многое пойдешь.

– Но если ты умеешь читать мысли, то почему сразу не забрал книгу? – не унималась я. – К чему был весь этот допрос?

– Потому что книга – это собственность рода Петерсонов, – ответил Шейн. – Да, намного быстрее и проще было бы отнять ее у твоего отца силой. Даже пытать при этом его было необязательно. Я знал, где тайник, с самого начала разговора. Слишком упорно твой отец старался не думать о нем. Но… Как бы тебе объяснить… Такой поступок разозлил бы фамильяра. Он все-таки считается хранителем твоего рода. Создания эти бывают весьма вредны и злопамятны. А я бы не хотел портить с ним отношения из-за такой мелочи. Это во-первых.

И Шейн замолчал. Потянулся к книге. Осторожно дотронулся до его обложки.

Я затаила дыхание. Отец сказал, что к гримуару может прикоснуться лишь ведьма. Любого другого человека книга убьет.

Но ничего не произошло. Шейн погладил кожаный переплет, обежал кончиком пальцев полустертый символ на нем и опять посмотрел на меня.

– А во-вторых? – въедливо напомнила я. – Если начал – то закончи.

– Скажем так, вторая причина скорее суеверного характера, – сказал Шейн. – Есть мнение, что гримуар, отнятый силой, не принесет счастья и удачи новому владельцу. Я не верю в приметы, однако если есть возможность избежать неприятностей – то почему бы и нет.

– Понятно, – протянула я с легкой ноткой разочарования. – А я думала, что ты скажешь, будто тебе вообще не нравится мучить людей.

– Не беспокойся, твоего отца на твоих глазах я бы точно не стал пытать, – со странным смешком отозвался Шейн.

Я открыла было рот, желая задать новый вопрос, но тут же захлопнула его обратно. И без того очевидно, что ответ мне не понравится.

– Ты права, иногда сладкое неведение лучше горькой правды, – согласился Шейн. С непонятным предвкушением потер ладони и весело спросил: – Ну что, готова познакомиться с фамильяром?

– А разве я сумею его увидеть? – скептически спросила я. – На это способны только ведьмы.

Шейн приподнял указательный палец, и я послушно замолчала.

Пауза все длилась и длилась. Несколько минут ничего не происходило. Шейн по-прежнему поглаживал обложку гримуара, раз за разом очерчивая загадочный знак на ней.

«Что мы ждем?»

Вопрос не успел сорваться с моих губ. Правое плечо вдруг налилось знакомой болью – как во время подготовки к ритуалу.