– Мефодий упал с мотоцикла, – поспешносказала она, впервые радуясь этому событию.

– Когда?

– Позавчера! Эссиорх сто раз объяснял, чтомотоцикл слишком тяжелый, чтобы пытаться тормозить ногами, не дождавшись полнойостановки. У Мефодия же велосипедная привычка, что можно соскакивать, когдазахочется.

– И что, поломал что-нибудь? – усомнилсяРатувог.

– Нет. Но стесал себе кожу на ноге. И наладонях тоже.

Инструктор с сомнением посмотрел на спящегоМефа.

– А чего такой румяный?.. Или, скажешь, чтоэто диатез на нервной почве? Волосы распустил и дрыхнет! На девчонку похож!Стыдитесь, номер один-три-ноль-шесть-шесть! Вы его запустили!

Дафна быстро оглянулась на Мефодия. Неужелиправда похож на девчонку? Уф, нет! Очертания лица жесткие, определенно мужские.Похоже, у Ратувога обычная солдафонская реакция на длинные волосы.

– Уже стыжусь. Кстати, никто не знает: стражсвета может изменить номер? – спросила она.

– Зачем?

– Ну мне не нравится мое число. 13, а потомеще и 66. Не просто криво, а вдвойне криво. Да еще и нолик посередине. Вродекак результат всех моих благих намерений.

– А какой бы тебе номер хотелось? –сочувственно спросил мягкий Горазд.

– Какой-нибудь приятный. Ну, например, 55.555!Или 12333!

Горазд хихикнул. Круглое лицо его напарникаприобрело форму вытянутого овала.

– Слышал? И как тебе эта масштабная идея сосменой номеров? – спросил Горазд у Ратувога.

Тот пожелтел.

– Ахинейский бред! И что это будет за армиясвета? Сегодня меняются номерами, завтра флейтами, потом крыльями и боевыминаградами. А послезавтра чем? Честью?..

– Я этого не говорила! – оправдываясь,сказала Даф.

– Разумеется! Потому что ты об этом недумала!.. И как, по-твоему, поступить с тем номером 12333, который ужесуществует? Вывести в чистое поле в расход?

– Ну почему в расход? Вдруг он сам захочетпоменяться? Вдруг ему надоело быть 12333-м? – отважно предположила Даф.

Златокрылые переглянулись.

– А если не надоело? – предположилкруглолицый.

Даф вспылила. Её всегда ужасно раздражалистражи (да и люди тоже!), всё всегда знавшие за других. Хуже хроническойкатегоричности только бесхребетная уступчивость.

– Как вы можете догадываться, если навернякане знаете? – спросила она с досадой.

– Да так вот могу! 12333 – это мойномер! – кисло сказал инструктор.

– Ох!

Дафна ощутила себя человеком, который, страдаяот жары и усталости, обошел пустыню, чтобы найти единственную лужу и сесть внее. И надо же было так угадать! Это как раз тот случай, когда интуицияграничит с антиинтуицией. Посмотри на тысячу шкатулок, внутри одной из которыхоса, и выбери именно ее.

– Не обращай внимания! Он только снаружиколючий. На самом деле он добрый. У него в казарме живет четыре ангорскиххомячка, – ободряюще шепнул ей Горазд.

– Уже двенадцать, – ворчливо поправилРатувог.

– Как двенадцать?

– Так, двенадцать! Это же ангорские хомячки.Пока мы тут с ней болтаем, их может стать тридцать шесть… Кстати, не знаешького-нибудь, кому нужен ангорский хомяк, а еще лучше два или три? –спросил он, неуверенно кашлянув.

– Нет. Кажется, никому, – сказала Дафна.

Ратувог не удивился. Видимо, это был не первыйотказ, который ему пришлось выслушать.

– Так и подумал. У тебя крайне неосведомленныйвид, № 13066! Работай над собой!

– Буду работать! – пообещала Даф.

– Только не прямо сейчас. Мы немедленноотправляемся в Эдем!.. Через семь… даже уже через шесть минут тебя приметТроил.

– МЕНЯ? Зачем? – переспросила Дафиспуганно, начиная нервно вертеться на месте.

Она была в смятении, как хозяйка квартиры,которая вспомнила, что к ней сейчас явится толпа гостей, а у нее в холодильникетолько полпачки маргарина с застрявшей в нем вставной челюстью дедушки.

– На месте узнаешь. Пять с половиной! –безжалостно сказал Ратувог, взглянув на часы.

Даф секунд на десять застыла, а затем влихорадке заметалась по комнате, налетая на стулья, ушибаясь и ойкая.

– Вот смотри: типично женская реакция! Вначалеони тормозят, потом раскачиваются, и лишь убедившись, что уже опоздали,начинают дико спешить. Я это еще по пилотажу заметил – всюду одно и тоже! – негромко сказал приятелю Ратувог.

– Может, стоило сообщить ей пораньше? –сочувственно предположил Горазд.

– Чтобы она убила себя и нас своимбеспокойством? Нет уж, увольте, старший страж Горазд! Я склонен думать, чтодаже и за шесть минут говорить было неоправданно рано! Правильнее было бы, ни очем не предупреждая, притащить ее к Троилу прямо вместе со сковородкой, вфартуке и с флейтой, к которой прилипла скорлупа! – заявил Ратувог.

Горазд укоризненно положил руку ему на плечо.

– Будь снисходителен! Вспомни со сколькиминашими такое было! Чего далеко за примерами ходить? Ты сам был послан на тридня подменить парнишку, самовольно сбежавшего из военной части к больной девушке.И что же? Застрял на земле на двенадцать лет!

Ратувог нахмурился, затем невольно улыбнулся,покосился на Дафну, в очередной раз налетевшую на стул, и, понизив голос,произнес:

– И, между прочим, не подумай, что хвастаю,дослужился до майора! А капитана мне так вообще дали на два года раньше!

Горазд вздохнул:

– Всё равно у меня совесть неспокойна. Кактолько я подумаю, что мы должны сделать с парнем…

– Приказ есть приказ! – отрезал Ратувог.

Наконец Даф перестала метаться.

– Я готова! – громко сказала она.

Оба златокрылых повернулись. Неизвестно когдаДаф успела облечься в куртку. Из рюкзака торчали верная флейта и зазубренныйхвост спешно сдернутого с крыши Депресняка. Должно быть, ради того, чтобыввести в заблуждение златокрылых, котик послушался сразу.

– Готова, так идем! – проворчал Ратувог ивзял Дафну за руку.

Оба исчезли одновременно, только рюкзак скотом замешкался и некоторое время задумчиво болтался в воздухе, точно пыталсясообразить, что он делает тут в одиночестве. Наконец исчез и он.