– Злом, разумеется. Только стражи мраказаражены им как чем-то неизменным. Человек же при сильном желании имеет шансизмениться. Зло является болезнью, которой можно переболеть, изжить её и большек ней не возвращаться. Что, например, делает студент, когда видит, что листисчеркан и сдавать работу в таком виде нельзя?

– Берет новый лист и переписывает, –убито признала Дафна.

– Именно так поступим и мы. Любя Мефодия, мыдадим ему новый лист и предложим ему переписать себя заново. Но переписать, таксказать, по внутреннему ощущению, не заглядывая в черновик. Когда же онперепишет, вернем ему и старый вариант – то есть память.

– А как же свобода воли? – озабоченноспросила Даф.

Троил засмеялся. Смех у него был хорошим.Смеялись не только губы и глаза. Даже морщинки у глаз и те улыбались.

– На свободу воли никто не посягает. Как ираньше, Меф в силах выбрать как мрак, так и свет. Но когда кость неправильносрастается, ногу вновь ломают и кладут в гипс, чтобы дать ей еще один шанс. Мыдаже рискуем. Никто не гарантирует, что на новом витке все забывший Буслаев неотдаст эйдос мраку за какой-нибудь пустяк вроде водонепроницаемых часов и будетеще считать, что заключил выгодную сделку.

Лицо Даф вытянулось. Ей сложно было допустить,что это правда.

– Мы имеет дело с ретушированнойсудьбой! – продолжал Троил. – Все эти годы, пока Меф служил мраку ибыл его наследником, он вел надуманное, неестественное существование. Былподобен дереву, которое по некоему плану пересадили, допустим, на Луну, подстеклянный колпак с воздухом. Дерево чудом выжило, не погибло, даже получилосьво многом необычным, но хорошо ли это для него? Сможет ли оно снова расти наземле, в нормальных условиях, при нормальном тяготении? Для формирования жеэйдоса, для приобретения им действительной зрелости и вечности, нам нужны какраз естественные условия. Вот мы и пересаживаем его обратно. Порой же, спасаякорень, приходится подрезать ветви.

Поняв по вытянувшемуся лицу Дафны, чтопоследние слова ее ошеломили, Троил взял колокольчик и нетерпеливо позвонил.Двое златокрылых внесли и поставили на стол небольшой тяжелый ящик из железногодерева. Крышку ящику заменяло выпуклое стекло. Троил кивнул. Златокрылые вышли.

– Взгляни! – сказал Генеральный страж,приглашающе постучав по стеклу ногтем с отчетливым белым полукружьем.

Дафна осторожно склонилась над ящиком.

– Назови мне свое имя, незнакомка! –услышала она искаженный стеклом высокий голос.

– А зачем? – напряглась Даф.

– Теперь я знаю твое истинное имя, Азачем!Берегись, несчастный! Твоя жизнь в моих руках! – угрожающе процедиламраморная голова.

Дафна взглянула на Троила и вопросительнокоснулась ногтем своего виска.

– А, ты об этом! Не обращай внимания! Обычнаязащита артефакта. Некоторых людей, говорят, до сих пор пугает, – пояснилтот рассеянно.

– А кто это? – спросила Даф.

– Я не КТО, а ЧТО! – поправила голова.

– Перед тобой карта Хаоса. Нет, не вздумайподнимать стекло! Эта голова побывала во мраке, и здесь, на третьем небе, онасразу распадется! – предупредил Генеральный страж.

Дафна озадачилась.

– Разве хаос может иметь карту? Хаос – этосовершенный беспорядок. Нечто начальное, неорганизованное, противоположноегармонии. Бестолковый сгусток пластилина, из которого вылепился мир, –усомнилась Даф.

Троил улыбнулся.

– Где ты это вычитала? – спросил он синтересом.

Дафна затруднилась назвать источник.

– Ну как же? Это одна из аксиом, входящих вобщемировую копилку знаний! – заявила она уверенным голосом.

Это был старый экзаменационный трюк. Когдаточно не помнишь, откуда выдернул цитату, проще всего свалить на общемировуюкопилку. Этот грустный ослик всё вывезет.

– Твоя копилка – это древние греки, которыепредставляли свет и мрак в виде бесконечной сутолоки богов! Мир не вылеплялся!Он возник сразу и без черновиков, в единое мгновение, когда слово сталоматерией!

Лысина Троила блеснула ярко и укоризненно. Дафторопливо закивала. Она уже чувствовала, что еще немного и проснется еезадремавший комплекс вечной двоечницы, которая спасается от затюканности лишьприродной бодростью характера и твердым ощущением, что истина лежит где-то встороне от умствующих знаний.

– Ничто так не губит стража, как слишкомсреднее образование! Абсолютное знание в понимании, что ты ровным счетом ничегоне знаешь! Даже рядом не валялся с истинным знанием! К нему близки либо те, ктовообще никогда не получал никакого образования, даже начального, либо… хм…возможно, профессора, понявшие уже бессилие своей науки. Те же, кто слегкаоткусил от образования, немного пожевал и отбежал в сторону – совершеннобезнадежны. У них развивается комплекс околознайства! – сказал Троилгорячо.

Даф не спорила, и Генеральный страж скороостыл. Он наклонился над стеклом и тоже стал разглядывать то, что лежало подним.

– Есть еще другой Хаос, менее глобальный. Такстражи мрака называют пространство между Нижним Подземьем и Верхним Тартаром. Всвоем роде это великая крепостная стена мрака. Его наружная защита, до сих порсчитавшаяся непреодолимой. До Нижнего Подземья наша разведка добирается, но недальше Хаоса.

– И мрак об этом знает? Ну о разведке? –с беспокойством спросила Дафна, не слишком доверявшая себе в плане сохранениякаких-либо тайн.

Троил кивнул.

– Убежден, для Лигула это не секрет. В НижнемПодземье регулярно происходят стычки. Лигул не придает им большого значения,поскольку знает, что все наши попытки пробиться в Хаос до этой минутыоставались безрезультатными. Мы потеряли четыре группы разведчиков. СвойствоХаоса таково, что, сделав вперед всего один шаг, вернуться без карты уженевозможно. Только пробиться дальше, в Верхний Тартар, но туда – это мы знаемнаверняка – ни одной из наших групп добраться не удалось.

– Вроде мозаичного лабиринта? –предположила Дафна.

Спросила не слишком уверенно, не исключая новогообвинения в «околознайстве».