– Вам нравится Миша? – шепнула мне МарияИпполитовна.

– Ну… Он… очень обаятельный… – жутко смутилась я.

– И у него отвратительная жена!

К чему она это сказала? Она дает добро возможному роману?

– О, а вот и Степа! Наконец-то!

– Мамочка, прости, ради бога, я в отчаянии, по Москвепросто немыслимо ездить!

Он обнял мать, поцеловал.

– Степа, познакомься, это Фаина!

– О, а мы немножко знакомы! – сказал он чутьхрипловатым голосом.

– Как? А я ничего не знаю, – воскликнула МарияИпполитовна. – Фаина, что за тайны?

– Это не тайны, просто я только сейчас поняла, что этобыл Степан Петрович. У нашего подъезда была огромная лужа, я слегка замешкаласьоколо нее, а какой-то мужчина схватил меня на руки и перенес.

Гости зааплодировали, он смешно раскланялся и сел насвободное место как раз напротив меня. Сегодня он был гладко выбрит. Ему отщедрот природы не перепало почти ничего. Ни красоты старшего брата, ни обаяниясреднего. И вообще никакого семейного сходства. Нет, я ошиблась… Природа его необделила, она дала ему самое главное, на мой взгляд. Он был мужчиной. И эточувствовалось во всем, в каждом жесте, повороте головы. И если обаяние Мишибыло, так сказать, всеобщим достоянием, то обаяние Степана могла оценить,вероятно, только женщина. Он был необычайно привлекателен сексуально. Покрайней мере для меня. Но в его привлекательности было что-то тревожное, в нейне было доброты, которой так лучился Миша. А сегодня я хотела именно доброты итепла, которых мне так не хватает в последнее время.

После горячего стали убирать посуду, включили негромкуюмузыку.

Степан время от времени довольно мрачно смотрел на меня. А явдруг поняла, что он сейчас пригласит меня танцевать.

– Фаина, первый танец мой! – напомнил Миша.

– Я не забыла.

Он танцевал неважно, но с энтузиазмом.

– Фаина, у вас невозможные глаза… и ресницы. И вообще,вы такая красивая… И знаете, я, конечно, тут ненадолго… Может, мы завтравечерком куда-нибудь сходим… Вы мне нравитесь… А я вам?

– Вы мне тоже, но завтра у меня вечер занят.

– Жаль, но я теперь буду чаще бывать в Москве. Я тутдоговорился об одном проекте… Послушайте, а почему у вас такие печальные глаза?

– Это долгая и скучная история.

– Любовная?

– О нет. Служебная.

– Тогда это ерунда. Не стоит внимания.

– Я тоже хотела бы так считать.

– А вы внушите себе.

– Постараюсь.

Музыка кончилась. И тут же подошел Степан.

– Теперь мой танец! – заявил он. В его тоне небыло вопроса. Он заявлял о своих правах без обиняков. Меня слегка зазнобило.

Опять включили музыку. Леонид Петрович пригласил на танецмать. А Степан взял меня за талию.

– Я часто вспоминал вас.

– С чего бы это?

– Не знаю. Это иррационально, но факт. А вы?

– Что?

– Вы вспоминали меня?

– Конечно. В наше время такой поступок большаяредкость.

– Я не о том.

– А о чем?

– Не притворяйтесь дурой, я знаю, что вы не дура.Кстати, у вас отвратительное имя, какое-то недоброе, старушечье. Как вас зовутблизкие?

– Отец зовет меня бамбина, а брат – Финик.

– Финик? Мне нравится. Я тоже буду звать вас Фиником.Вы не обиделись?

– На что?

– Умница.

Он крепко прижал меня к себе. Я задрожала.

– У тебя грустные глаза… Почему?

– Они у меня всегда такие.

– Неправда. Тогда они у тебя были другие…

– Вы успели заметить? – не приняла я его «ты».

– Я тогда много чего успел заметить. И все-таки?

– Зачем вам это? Потанцевали и разошлись.

– Даже и не думай.

– Вы о чем?

– О том, что мы сегодня поедем ко мне.

– Даже и не думайте.

– Ты уверена?

– На все сто.

– Как будет угодно даме.

Я думала, он сейчас меня отпустит, но ничуть не бывало.Теперь мы танцевали молча. Кроме нас танцевали еще две пары.

И вдруг он прошептал мне на ухо:

– Финик!

Я чуть не вскрикнула.

И тут он меня отпустил. Я едва держалась на ногах. Он подвелменя к моему стулу.

– Фаиночка, вы такая бледная, что с вами? –спросила Мария Ипполитовна.

– Здесь душно немного.

Я выпила воды. Леонид танцевал с какой-то дамой. А ко мнеподсел Игорь.

– Фаин, скажи, ваш журнал еще не загибается?

– В каком смысле?

– Во всех. Кризис ведь.

– Держимся пока, но зарплату уже сокращаем.

– Хреново.

– Да уж, хорошего мало.

– Ну и, как я понимаю, все в основном держится на тебе,Анита с головой ушла в телепроекты?

– Можно и так сказать, но она держит руку на пульсе.

– А почему ты так грустно об этом говоришь?

– Да так, пустяки…

– Что, сотрудники подсиживают?

– Подсиживают. Главное, я не знаю кто… хотя это неназывается подсиживают. Это называется мелко пакостят. Да ладно, Игорь, я нехочу об этом говорить. Ну их.

– Послушай, Фаина, мне тебя Бог послал, я уж собиралсясам тебе звонить. У меня есть хорошее предложение.

– Какое?

– Переходи ко мне.

– Куда к тебе?

– Знаешь, я создаю ряд небольших издательств. В кризисможно не только терять, но и создавать. И одно из них я бы поручил тебе.

– Нет, я не могу.

– Что за чепуха? Впрочем, давай завтра вместе пообедаеми поговорим более предметно. А ты подумай. Тебе самое время начать новую жизнь.Подумай, подумай хорошенько. Предложение заманчивое, можешь мне поверить. Иштат сама наберешь, но штат пока минимальный.

– Игорь, но…

– Все! Все разговоры завтра. А сейчас я хочу кофе иторт!

Я испугалась.

– Фаина, завтра в два часа в ресторане ЦДЛ.

– Дружочек, что-то случилось? Игорь сказал вам что-тонеприятное?