последнего ремешка и пряжки, - пояснил он.

Взобравшись на обломки фургона, старик с помощью ПедроЗуриты и стражи

кое-как взгромоздился затем на лошадь.

- Вот и отлично, - сказал он и с благодарностьюдобавил: - Тысячу

раз спасибо, сеньоры. Как мне повезло, что я встретил такихчестных людей, у

которых мой товар будет  в целости и сохранности. Правда,  товар-то

никудышный, - сами знаете, какой у странствующеготорговца может быть

товар, но для меня каждая малость имеет значение. Оченьбыло приятно с вами

познакомиться. Завтра я вернусь со своим родственником,которого я, конечно,

найду, и избавлю вас от труда хранить мое жалкое достояние - Тут он снял

шляпу. - Adios, сеньоры, adios!

И он не спеша двинулся в путь, с некоторой недоверчивостью косясь на

свою лошадь - виновницу всей катастрофы. Но ПедроЗурита окликнул его.

Старик натянул поводья и повернул голову.

- Поищите на кладбище, сеньор Нарваэс, - посоветовал помощник

начальника тюрьмы. - Там найдете целую сотню ТомасовРомеро.

- А вы, сеньор, очень вас прошу, особенно берегитебольшой ящик, -

крикнул в ответ торговец.

На глазах у Генри улица опустела; жандармы поспешили разойтись и

собравшаяся толпа тоже - уж очень сильно пекло солнце. Ничего нет

удивительного, подумал Генри, что в интонациях  старого торговца ему

послышалось что-то  знакомое.  Ведь  он  только  наполовину  испанец,

следовательно, и язык у него наполовину испанский, а наполовину немецкий,

поскольку мать его была немка. Говорит он все-таки какместный житель. "Ну и

обворуют его как местного жителя, если в этом тяжелом ящике, который он

оставил на хранение в тюрьме, есть что-то ценное!" - заключил про себя

Генри и перестал думать о происшедшем.

А в караульне, в каких-нибудь пятидесяти футах откамеры Генри, тем

временем  грабили  Леопольде  Нарваэса. Начало положил Педро  Зурита,

внимательно и всесторонне осмотревший большой ящик. Он приподнялящик за

один конец, чтобы составить себе представление о его весе, и, найдя щель,

стал принюхиваться, точно собака, в надежде по запаху определить, что

находится внутри.

- Оставь ты в покое ящик, Педро, - со смехом сказал ему  один из

жандармов. - Тебе же заплатили два песо за то, чтобы ты былчестен.

Помощник начальника тюрьмы вздохнул, отошел нанесколько шагов, присел,

снова посмотрел на ящик и опять вздохнул. Разговор неклеился. Жандармы то и

дело поглядывали на ящик. Даже засаленная колода карт немогла отвлечь их

внимание. Игра не клеилась. Жандарм, который подшучивал над Педро, сам

теперь подошел к ящику и понюхал:

- Ничего не чувствую, - объявил он. - От этого ящика ничем не

пахнет. Что бы это такое могло быть? Кабальеро сказал,что в нем ценный

товар!

- Кабальеро! - фыркнул другой жандарм. - Папашаэтого старика скорее

всего торговал жареной рыбой на улицах Колона, и дед егонебось тоже. Все

эти вруны-нищие утверждают, будто они прямые потомкиконкистадоров.

- А почему бы и нет, Рафаэль? - парировал ПедроЗурита. - Разве все

мы не их потомки?

- Само собой, - поспешил согласиться Рафаэль. - Конкистадоры

перебили немало народу.

- И стали предками тех, кто выжил, - докончил за него Педро. Все

расхохотались. - А знаете, я, пожалуй, готов отдать одно изэтих двух песо,

только бы узнать, что в ящике.

- А вот и Игнасио! - воскликнул Рафаэль, приветствуя вошедшего

тюремщика, опухшие глаза которого были явнымдоказательством того, что он

только-только встал после сиесты [9]. - Ему ведь не платилиза то, чтобы он

был честным. Иди сюда, Игнасио, удовлетвори нашелюбопытство и скажи нам,

что в этом ящике.

- А я почем знаю? - ответил Игнасио, хлопая глазами и глядя на

предмет всеобщего внимания. - Я только сейчас проснулся.

- Значит, тебе не платили за то, чтобы ты былчестным? - спросил

Рафаэль.

- Всемилостивая матерь божья, да кто же мне станет платить за

честность! - воскликнул тюремщик.

- В таком случае возьми вон там топор и вскрой ящик, - довел свою

мысль до конца Рафаэль. - Мы этого сделать не можем:ведь Педро должен

поделиться с нами своими двумя песо, значит, нам тоже заплатили за

честность. Вскрывай ящик, Игнасио, а не то все мы помрем отлюбопытства.

- Мы только посмотрим, только посмотрим, - вволнении пробормотал

Педро, когда Игнасио поддел одну из досок острием топора.- Потом мы снова

закроем ящик и... Да просунь лее туда руку, Игнасио! Ну, чтотам такое, а?..

На что похоже?

Игнасио долго дергал и вытягивал что-то; наконец,показалась его рука,

в которой был зажат картонный футляр.

- Ага!  Доставай аккуратно:  ведь  придется обратно класть, -

предупредил его Педро.

Когда футляр и бесчисленные обертки были сняты, жандармы увидели

большую бутылку с рисовой водкой.

- Вот так упаковка! - в изумлении пробормотал Педро.- Должно быть,

очень хорошее виски, раз его хранят с такимипредосторожностями.

- Американское! - вздохнул другой жандарм. - Только один раз в

Сантосе мне довелось попробовать американского виски.Замечательная штука!

Такая у меня сразу появилась от него храбрость, что явыскочил прямо на

арену во время боя быков и с голыми руками бросился на разъяренного быка.

Правда, бык меня сшиб, но на арену-то я все-таки прыгнул!