– Я взаправду не убивал, только за руки держал, – плаксиво заголосил Колька.

– А кто душил и резал?

– Атаман. Ему в удовольствие.

– Вострый тоже за руки держал? Или за ноги?

– Нет, Оська крепкий до чужих слез, ему ништо.

– Говори, что знаешь про банду. Вас восемь вместе с атаманом?

– Семеро осталось, – Маштак сломался, и из него посыпались признания. – Был Арсений Фенюк, казак станицы Чепегинской, мастер по замкам. И залез Прокопию Ильичу в ящик, где казна лежит. Хотел свою долю взять… как он потом объяснял. А только Прокопий Ильич не поверил и задушил его у нас на глазах.

– Где тело спрятали?

– На Дубинке есть свое кладбище, там зарыли.

– Место узнаешь?

– А то. Я самолично могилу рыл. Страшно…

– Что страшно?

– Такому человеку перечить, – пояснил Колька.

– Назови остальных.

Маштак описал своих товарищей. Имен он почти не знал, только клички. Но по приметам сыщики могли теперь опознать некоторых из них.

– Где у вас место сбора?

– В номерах «Турция». Но их уж там нет.

– Кто прячет Шкуропата? – задал главный вопрос питерец.

– Есть один, – подтвердил арестант. – Богатый! Свой выезд имеет. Мы с Прокопий Ильичом у него навроде конвойных черкесов. Напугать кого или…

– Как зовут богатея?

– Не знаю. Атаман его от нас скрывает.

Опять сыщик не узнал самого главного. Уже заканчивая допрос, он спросил:

– Что такое «кубанский огонь»?

– Труба есть железная, и к ней бомбы. Не знаю, как устроено, но из нее они, бомбы те, вылетают. Все могут испепелить, даже то, что не горит.

– Откуда взялся огонь у Вариводы?

– Рыжий принес.

– Он ведь не рыжий по масти, так? – сел напротив арестанта статский советник.

– Угу, он билявый.

– Как-как?

– Белобрысый. Зовут Рыжим, а почему, не знаю.

– Продолжай насчет трубы.

Маштак задумался:

– А что говорить-то? Я ее раз только и видал. Говорили, что Рыжий из нее промыслы спалил. Которые велели, те и спалил.

– А кто дал приказ? – не унимался Алексей Николаевич.

– Купец, кто же еще.

– Для чего?

Бандит пожал плечами:

– Может, в деньгах отказали? И он решил проучить. Я слыхал, так армяне делают, эти… террористы. Обкладывают своих богачей данью. Для освобождения народа от турецкого ига. Кто отказался, тот враг, его казнят.

– А что Варивода хочет спалить чуть не весь Екатеринодар, об этом ты ничего не слышал?

– Не… Кто мне скажет? Вострый, тот, может, и знает, а я так… за руки держать.

По городу прокатилась серия облав. Сыщики вычислили по приметам, сообщенным Маштаком, некоторых сообщников атамана. Но поиски ничего не дали. Поняв, что двое из его людей попались, Шкуропат исчез. И забрал с собой остаток банды. Через два дня началось… Сперва в станице Андрюковской, на мельнице Моисея Литвинова, были убиты он сам, его жена и дочь. На телах погибших нашли множество колотых ран. Через четыре дня в Вознесенской убили и ограбили семидесятисемилетнюю крестьянскую вдову Степаниду Бурову. А еще через два дня в станице Удобной зарезали содержательницу постоялого двора Акулину Красницкую. На аэроплане, что ли, летал над Кубанской областью Варивода?

Лыков пришел к Бабычу и рассказал ему о странной штуке, которая выплевывает зажигательную бомбу на большое расстояние. С ее помощью уже подожгли два нефтепромысла. Вероятно, угроза, нависшая над артиллерийскими складами, исходит от той же трубы. Генерал озадаченно выслушал питерца.

– Труба с сошками, к ней железная опора, и швыряет зажигательные гранаты?

– Да, так описывают очевидцы.

– Что же это такое?

– Пока загадка.

Начальник области пришел в волнение:

– Как же нам оборонить склады? Мы усилили наряды часовых. Но что это даст? Часовые даже и не увидят, откуда прилетит эта чертова штука. Злодеи подъедут на лошади, плюнут огнем со ста саженей, и дай бог ноги. А у нас полгорода подымет на воздух…

– Надо ввести дополнительные патрули по внешнему периметру, удаленному от складов на двести саженей, – предложил сыщик.

– Пожалуй. Но труба с сошками… Что это может быть?

Бабыч вызвал начальника войскового штаба генерал-майора Кияшко и спросил его:

– Андрей Иваныч, ты не слышал ничего про диковинную штуку?

И наказный атаман описал непонятное оружие, которое швыряет огонь.

– Труба? Сошки? Мешок? А лямки у мешка есть? Если есть, то какие, брезентовые?

Лыков чуть не заорал на штабиста. Какая разница, брезентовые лямки или матерчатые? Генерал долго цеплялся к мелочам, а потом признал, что ничего подобного ему не встречалось.

Вечером того же дня в кабинете начальника области состоялось совещание. Вел его Лыков на правах посланца государя. Присутствовали Бабыч, начальник КОЖУ полковник Тихобразов с адъютантом управления ротмистром Матегориным, начальник Новороссийского отделения Владикавказского ЖПУЖД[39] подполковник Гаевский, полицмейстер Захаров и главный сыщик Пришельцев. Алексей Николаевич доложил последние новости. Угроза диверсионного акта в Екатеринодаре сохраняется. Исполнитель известен, но поймать его пока не выходит. У злодея на руках непонятное оружие, которым управляет некто Рыжий. А прячет банду вместе с атаманом загадочный богач, сжигающий для чего-то нефтепромыслы.

– Здравствуй, Марья, я твой Яков! – подытожил доклад питерца Гаевский. – Полный туман, одни догадки. Вы, статский советник, только запутали нас.

– Может, вы распутаете? – огрызнулся тот. – Шестой год на должности, штаты имеете, агентуру. Что можете сообщить по данному вопросу?

– Ничего.

– Почему? Я приехал десять дней назад и уже кое-что выведал. Двух членов банды арестовал. А вы чем в это время занимались?

– Своими прямыми обязанностями, – резко парировал подполковник. – Никто мне заниматься «кубанским огнем» не поручал.

– Я вам поручаю! Немедленно! – рыкнул Бабыч. Но Лыков пояснил генерал-лейтенанту:

– Ему уже дал такое приказание Курлов. Давно, в день моего приезда сюда. Я встретился с подполковником, рассказал о своем поручении… о Высочайшем. И попросил содействия. С тех пор мы не встречались, и никакого содействия от Гаевского я не увидел. О чем и телеграфирую сейчас Курлову…