– Это зло, но совершалось оно не из-за любви, а из-за чудовищно раздутого самолюбия.

– А ты хоть понял, с кем боролся, Сергей? – спросил учитель.

– С чистым злом, так мне сказала Лея. Вы думаете, Сэнсэй?

– Один мудрец сказал: нет большего противника у человека, чем он сам, а самая трудная победа – это победа над самим собой. Не победив зла в себе, нельзя найти путь к силе, это слишком большое искушение. А зло, оно есть в каждом из нас, но порой спит, ожидая своего часа. Более того, человек неполноценен, если односторонен. Ин и янь, ты же знаешь.

– Так я сейчас, победив зло, стал неполноценным?

– Что ты, ты лишь показал, что сильнее него, и в любой ситуации одержишь над ним верх.

– Но откуда во мне столько зла, я что, опять был не совсем самим собой? – с понятным страхом в голосе спросил Сергей.

– Я думаю, что ты был самим собой, иначе всё бессмысленно. Это зло в тебе было гипертрофировано невероятно, поэтому и решилось взять верх над тобой.

– И теперь я могу пробить мешок насквозь?

– А тебе хочется этого? – ответил вопросом на вопрос Сэнсэй.

– В общем-то, нет, какой от этого прок?

– Для своего удовлетворения от достигнутого – разве этого мало? Ты столько сил отдал на это.

– Чушь какая-то, какого удовлетворения?

– Вот в этом главное, Сергей, ты даже не понимаешь меня, и это здорово, это результат твоей победы, – сказал учитель.

– Да и потом, Сэнсэй, мне кажется, самую большую награду за свои труды я уже получил, – мечтательно сказал Сергей, – но где она? – с тоской в голосе воскликнул он.

– Не забывай, Сергей, жизнь Леи тоже в твоих руках, закончишь своё дело, попробуем решить твой вопрос вместе. Мне кажется, я догадываюсь, что хотела сказать она на прощанье.

– А мешок ты всё равно не сможешь пробить, знаешь пословицу: не упоминай имя господа всуе. Ты нашёл путь к силе, но применить её сможешь только в том случае, когда больше ничего не останется, как крайнюю меру.

«Но насколько спокойнее стало мне, кто бы знал», – удовлетворённо вздохнул учитель.

И вот Сергей опять стоит с одного края татами и видит против себя немощного с виду старика с длинными космами седых волос.

«Как в воду глядел Сэнсэй, – первое, что подумал Сергей. – Да ты, видимо, не так прост, как кажешься», – подумал он, разглядев на костистом лице аскета абсолютно черные, горящие каким-то неистовым огнём глаза.

Эти глаза, как два дула пистолета были нацелены куда-то в сердце Сергея. Черноту их усиливало обрамление белых волос.

«Как черные дыры космоса, провал в бесконечность», – невольно содрогнулся Сергей.

Надетая на старца хламида скрывала формы его тела. Видно было только, что старик довольно высок.

«С тобой нужно быть очень осторожным», – чувствуя холод в груди под взглядом черных глаз, успел подумать Сергей, как прозвучал гонг.

С ударом гонга старик пропал из поля зрения Сергея. Вообще исчез с татами.

«Это ещё что такое, куда ты делся?» – удивился Сергей, продолжая стоять на месте.

Но, обратив внимание на то, что зрители никак не отреагировали на исчезновение противника, тут же отпрыгнул в сторону, и, как оказалось, в последний момент. Так как успел почувствовать скользящее прикосновение к своему кимоно.

«Выходит, только я тебя не вижу, – рывками двигаясь по татами, думал Сергей, – но так долго продолжаться не может, он всё равно меня достанет, ну вот», – почувствовав движение воздуха, рассекаемого ногой невидимого противника, Сергей скорее интуитивно, чем обдуманно, основанием ладони правой руки отбил нацеленную в голову ногу, и автоматически контратаковал подсечкой аши барай.

Содрогание татами от удара упавшего тела явилось подтверждением того, что контратака достигла цели.

Сергей был уверен, что успел бы провести атаку сам – быстрым прыжком в сторону упавшего противника – и наверняка бы достал его ударом ногой, пусть даже встающего. Но верный себе, своему принципу ненападения, даже в такой ситуации не стал делать этого.

«А ведь я делаю то, что нужно ему: спасаюсь бегством, и это верный путь к поражению», – мелькнула мысль, отрезвившая несколько растерявшегося Сергея.

«Я его не вижу, но у меня есть не только глаза, главное, спокойствие, парень, – приказал он сам себе, – ситуация аховая, но это вдвойне интересно», – подумал он, почувствовав, что самообладание вернулось полностью, а вместе с ним и присущая ему весёлость. Сергей всегда был весел в упоении боем.

Оставаясь абсолютно неподвижным, он закрыл ставшие ненужными глаза, и напряг все остальные чувства, в том числе ещё не проявившиеся экстрасенсорные.

«А ведь ты лишил меня не только возможности видеть, но ещё и слышать тебя. Я не слышу твоих перемещений, я даже не слышал твоего падения на татами, а лишь почувствовал это, но ведь невозможно двигаться, не производя никаких звуков, – понял совершенно оправившийся от неожиданности Сергей. – Отключим и слух, раз и он не нужен, чтобы не мешала реакция зрителей на происходящее. Ничего, сейчас мы тебя как-нибудь, но прочувствуем».

Сергей вдруг понял, что смутно видит контур поднимающегося с пола тела. Он мысленно покрутил ручку настройки, вроде тепловизора, или чего-то похожего, разбираться некогда, нет времени даже удивиться вдруг обретённым способностям, потому что противник Сергея быстро двигался к нему, будто летя над татами. Видимость полёта усиливала длинная до пола хламида, скрывающая ступни ног.

Старик, больше не доверяя ногам, решил нанести удар рукой, приблизившись на достаточное для атаки расстояние. В этот момент Сергей, решивший пока не раскрывать своих новых возможностей, словно интуитивно отпрыгнул в сторону. Рука его противника попала в пустоту, но Сергей успел заметить тонкое лезвие прозрачного голубого пламени, выходящее из выпрямленных пальцев Старика. Он хотел нанести Сергею удар нукитэ, прямыми пальцами, как копьём.

«Да ты действительно не так прост, как кажешься. Теперь понятно, почему ты сначала решил применить для атаки ноги. От такой горелки и кимоно может воспламениться, ещё неизвестно, как посмотрят на это судьи. Хотя судьям всё равно, если это твой природный дар, нас об этом предупреждали, – поправил сам себя Сергей. – Может быть, здесь дело совсем в другом? Посмотрим», – думал он, уклоняясь от очередной атаки.

За это время чёткость изображения настолько возросла, что Сергей видел своего противника так же, как и обычным зрением.

«Энергетические лезвия его рук вряд ли видны невооружённым глазом, – подумал Сергей. – В таком случае действительно нет худа без добра, получается, что ты ещё и помог мне», – мысленно обратился Сергей к противнику.

«Ну да хватит бегать, пора начинать работать», – принял он решение.