Ну да, конечно. Ничего сложного! Нет, за столом она ведет себя прилично, котлетами не бросается, но вот вилку для устриц от щипчиков для лобстера вряд ли отличит.

Здесь вообще есть лобстеры? И вилкой ли едят устриц? Кажется, вообще руками… в голову от растерянности и шока лезла всякая ерунда.

– Так все-таки, что со мной? – спохватившись, заново переспросила девушка.

– Корень болиголова обладает весьма занятными свойствами. – скучным тоном учителя биологии начал издалека страж. Он видимо расслабился, развалился в больничном кресле и вообще чувствовал себя в палате очень вольготно, словно провел тут немало времени. – Его колючки работают как шприцы, впрыскивая яд в жертву. Ты имела неосторожность потоптаться по ним голыми руками, потому подействовало на тебя быстрее и сильнее обычного.

Эльвира вспомнила, как пока она ползала по кустам, в ладони впивалось что-то острое. Так вот, что это было!

– А главная его особенность в воздействии на менталистов. – все таким же скучным, менторским тоном продолжил страж, и у девушки засосало под ложечкой.

Что-то ей разонравилась тема разговора. Совсем.

Страж искоса взглянул на Эльвиру, ожидая, очевидно, кучу вопросов или же вопли «Я не такая!». Она же прикусила губу и демонстративно выгнула бровь, приглашая продолжать.

Доказательств у него все равно нет. Его слово против ее… перевесит, конечно же. Кого она обманывает! От мысли, что ее могут сдать противному сену Хумберу на опыты, засосало под ложечкой, но Эльвира старательно держала лицо, не позволяя отчаянию на него просочиться.

– На менталистов корень воздействует особо. – с более отчетливым намёком произнёс страж, и не дождавшись реакции, уже нормальным тоном продолжал: – У них повышается чувствительность к ментальным волнам, усиливается воздействие на других разумных существ, и появляется тяга к откровенности, которую они неосознанно транслируют в эфир. То есть грубо говоря, прежде чем сдохнуть, менталисты пьянеют. Тебе крупно повезло, что я донёс тебя до лекарского крыла быстро, и по дороге никто не заметил, что им резко захотелось признаться во всех грехах.

– Не докажешь! – вырвалось у Эльвиры. – Тебе просто показалось!

Она поспешно поправилась, понимая, что трепыхается перед неизбежным. Ее раскрыли, и теперь ее жизнь зависит от этого странноватого стража, который сам не знает, чего хочет. Он, подтверждая ее догадки, расплылся в предвкушающей улыбке.

– Поверь мне, без принуждения менталиста я ни за что не стал бы жаловаться на свою тяжелую жизнь. Так что рассказывай, дорогая моя.

– Что именно? – буркнула Эльвира, натягивая одеяло по самую шею.

То, как хищно и собственнически он произнёс «дорогая», навевало определенные мысли. И ей не нравилась собственная энергичная реакция тела на эту безобидную, в общем-то, фразу. Это все лекарства, успокоила себя девушка. Передозировка энергетиков, не более.

– Какой семье ты досадила, что тебя засунули в бордель? И если ты попаданка, то откуда у тебя неучтенные ментальные способности? Тебя же должны были протестировать при попадании, и…

Страж запнулся, не договорив. Вспомнил, видать, прочувствованный монолог Эльвиры по поводу местных законов. Согласно им же, она должна была уже жить в роскошной клетке и вынашивать ребенка от местного менталиста. Редкие направления дара контролировались особенно усиленно. Вряд ли ей позволили бы выбрать – разве что среди трех-четырёх кандидатов. И о замужестве речь, естественно, не шла бы – кто она, попаданка безродная, и кто они – образованные маги, светочи местной аристократии. Пусть радуется, что ее на цепь не посадили – говорят, и так раньше обеспечивали покорность слишком буйных девиц, не согласных с подобным вариантом жизни. Ошейник, конечно, не надели бы. Кто в здравом уме будет лишать ее способностей, да и на будущего ребенка повлиять может. Так что ни-ни! Зато самые обыкновенные кандалы и цепь – почему нет. Она же не артефактор, не земляной маг и даже не огненный, чтобы металлы плавить. Максимум ее способностей – внушить тюремщику, что ее нужно отпустить, но небольшой защитный артефакт проблему решит.

Даже интересно, что именно он собирается ей предложить, не без иронии подумала Эльвира. Может, он тоже из того короткого списка менталистов, которым необходимо срочно размножиться? Она ничего о нем не знает, даже вида магии, в то время как страж о ней пугающе осведомлён.

Девушка облизала губы, судорожно соображая, что именно можно рассказать без ущерба для себя, и чуть не пропустила вспыхнувший желанием взгляд стража, который намертво прикипел к ее рту. Приятно, конечно, сознавать, что тебя хотят даже в таком непрезентабельном виде, но Эльвира вдруг резко осознала, что она три дня не мылась, не чистила зубы, а организм почему-то вопреки всем законам физиологии не спешит подавать тревожные сигналы. Магия это конечно замечательно, но чувство, что она грязная и неухоженная, не хотело покидать ее. Вести в таком состоянии переговоры, от которых зависит ее жизнь и будущее, мягко говоря некомфортно, но что поделать?

– Даже если… если! – повторила она для убедительности, – Я соберусь тебе рассказывать о себе, это должно быть взаимно. Нашёл дурочку, выкладывать тебе всю подноготную. Мы не на допросе!

– Ты так хочешь попасть на допрос? – склонил голову набок страж. – Могу организовать, коли настаиваешь.

– Это угроза? – Эльвира зеркально отразила жест. Внутри нее все сжималось от сдерживаемого ужаса, поджилки тряслись, но лицо оставалось совершенно бесстрастным. Натренировалась в беседах с мадам. Главное – оставаться невозмутимой, какие бы гадости вокруг ни происходили. Пусть даже она лежит в постели после трехдневного обморока, а чувствует себя словно прилегла подремать на полчасика, и отлично отдохнула, а мужчина рядом будит в ней самые низменные желания и в то же время панический ужас.

Впрочем, справедливости ради – ужас вызывал не сам страж, а возможные последствия его осведомленности. Эльвира не сумела изучить в подробностях сведения и законы, касающиеся попаданок из техномиров. В частности, потому, что официально их на Перекрёстке вроде как не было. Те часы, что девушки ожидали своей участи и подвергались «чистке» памяти, не в счет. После они исчезали из этого мира, по крайней мере, по официальной версии, а значит, и заводить ради этих часов какие-то правила смысла не было. Так рассуждали местные законотворцы. В корне неправильно, как по мнению самой попаданки. Если бы не эта халатность, у сена Хумбера не вышло бы так замечательно организовать себе бизнес на неучтенных девицах.

Только вот выводить на чистую воду мага-торгаша следует с особой осторожностью. Доказательств у Эльвиры, кроме собственного существования, нету, а то единственное решается быстро и просто – яд в пищу, и нет доказательства. Потому следует сначала осмотреться, найти союзников, свидетелей, в идеале – вообще поймать сена Хумбера на горячем. Так что прежде, чем пробиваться к императору с воплем, что его обманывают, стоит попробовать убедить в этом хотя бы стража. Если получится, то вдвоём они смогут куда больше, чем безродная попаданка с сомнительным прошлым.