вблизи от ее собственного. Кто знает, не подверглась ли она влиянию Гертруды, поступая таким образом?

Они обошли вокруг дома. Ставни были закрыты. На всякий случай Ленорман поднял щеколду двери: дверь отворилась.

– А-а, Гурель, я думаю, что мы на верном пути. Войдем. Включим фонарь… О! Прихожая, гостиная, столовая… все не то. Должен быть подвал, раз на этом этаже нет кухни.

– Сюда, шеф… Вот служебная лестница.

И действительно, они спустились в довольно просторную кухню, заваленную садовыми стульями и кабинками из тростника. Прилегавшая прачечная, служившая также хранилищем для продуктов, представляла собой такое же беспорядочное нагромождение предметов.

– Что это там блестит, шеф?

Наклонившись, Гурель поднял медную заколку для волос с головкой из поддельной жемчужины.

– Жемчужина все еще блестит, – заметил Ленорман, – что было бы невозможно, если бы она долго пролежала в этом подвале. Гертруда прошла именно здесь, Гурель.

Гурель принялся разбирать нагромождение пустых бочонков, шкафчиков и старых колченогих столов.

– Ты зря теряешь время, Гурель! Если проход здесь, откуда возьмется время, чтобы сначала перетащить все эти предметы, а потом вернуть их на место? Посмотри, вот бесполезный ставень, у которого нет серьезной причины висеть на стене на этом гвозде. Отодвинь его.

Гурель повиновался.

Стена за ставнем оказалась полой. При свете фонаря они увидели подземный ход, ведущий вглубь.

III

– Я не ошибся, – сказал господин Ленорман, – проход оборудован недавно. Видишь, работы сделаны наспех и, скорее всего, на ограниченное время… Никакой каменной кладки. Местами крестообразно два-три бруса и одна балка, которая служит потолком, вот и все. Это продержится, сколько сможет, но вполне достаточно для цели, которую преследуют, то есть…

– То есть что, шеф?

– Ну, прежде всего, чтобы обеспечить хождение туда и обратно для Гертруды и ее сообщников… А потом, в какой-нибудь ближайший день, проходом воспользуются для похищения или, вернее, чудесного и необъяснимого исчезновения госпожи Кессельбах.

Они продвигались с осторожностью, чтобы не задеть некоторые брусья, казавшиеся не слишком надежными. На первый взгляд, длина прохода превышала те от силы пятьдесят метров, которые отделяли флигель от ограды сада. Поэтому выход должен был находиться довольно далеко от стен и за пределами дороги, идущей вдоль владения.

– А не направляемся ли мы сейчас в сторону Вильнёва и озера? – спросил Гурель.

– Вовсе нет, мы идем как раз в обратном направлении, – заявил господин Ленорман.

Проход спускался по пологому скату. Попалась одна ступенька, потом другая, они повернули направо. И в тот самый момент наткнулись на дверь, которая была вделана в прямоугольник из крупных, тщательно зацементированных камней. Господин Ленорман толкнул дверь, и она отворилась.

– Минуточку, Гурель, – сказал он, остановившись, – поразмыслим… Возможно, нам лучше повернуть обратно.

– А почему?

– Следует думать, что Рибейра предвидел опасность и принял меры предосторожности на случай, если подземный проход будет обнаружен. Ведь он знает, что мы рыщем в саду. Он наверняка видел, как мы входили в этот флигель. Что, если он готовит нам ловушку?

– Нас же двое, шеф!

– А если их двадцать?

Ленорман огляделся. Подземный проход снова поднимался вверх, и он шагнул к другой двери, в пяти-шести метрах дальше.

– Пойдем туда, а там посмотрим.

Он двинулся вперед, за ним Гурель, которому он посоветовал оставить первую дверь открытой, а подойдя к следующей, твердо пообещал себе не ходить дальше. Однако эта дверь оказалась запертой, и хотя запор вроде бы работал, открыть дверь ему не удалось.

– Задвинут засов, – сказал Ленорман. – Не будем шуметь и вернемся. Установим снаружи по направлению прохода линию, где следует искать другой выход из подземелья.

Таким образом, они направлялись назад, к первой двери, когда Гурель, который шел впереди, удивленно воскликнул:

– Да она закрыта!

– Как! Но я ведь сказал тебе оставить ее открытой.

– Я и оставил ее открытой, шеф, но щеколда сама упала.

– Не может быть! Мы услыхали бы шум.

– Тогда?..

– Тогда… тогда… Я не знаю…

Он подошел к двери.

– Посмотрим… вот ключ. Он поворачивается. Но с другой стороны, должно быть, есть задвижка…

– Кто ее закрыл?

– Они, черт возьми, у нас за спиной! Возможно, у них есть другой проход, который идет вдоль этого… или же они остались в необитаемом флигеле… Словом, чего уж тут, мы угодили в ловушку.

Ленорман бился над замком, засовывал в щель свой нож, испробовал все средства, после чего, выбившись из сил, произнес:

– Ничего не поделаешь!

– Как это, шеф, ничего не поделаешь? В таком случае мы что, пропали?

– Пожалуй, – отозвался Ленорман.

Они вернулись к другой двери, потом опять пошли к первой. Обе были массивными, из прочного дерева, укрепленными перекладинами… словом, несокрушимыми.

– Нужен топор, – сказал начальник полиции, – или, по крайней мере, какой-нибудь надежный инструмент… ну хотя бы большой нож, которым можно попытаться вырезать то место, где расположена задвижка… А у нас ничего нет.

Внезапно его охватила ярость, он ринулся на препятствие, словно надеялся сокрушить его. Затем обессиленный, побежденный сказал Гурелю:

– Послушай, мы подумаем об этом через час или два… Я совершенно измотан… я посплю… Посторожи пока… И если на нас нападут…

– А-а, если бы они пришли, шеф, мы были бы спасены!.. – воскликнул Гурель, как человек, которому сражение принесло бы облегчение, каким неравным оно ни было бы.

Господин Ленорман лег на землю. Через минуту он уже спал.

Проснувшись, он несколько секунд пребывал в нерешительности, а придя в себя, задался вопросом, что за мучительное ощущение терзает его.

– Гурель! – позвал он. – Где ты, Гурель?

Не получив ответа, он включил фонарь и увидел рядом с собой Гуреля, спавшего глубоким сном.

«Что же меня так мучает? – думал он. – Какая-то резь… Ах, вот в чем дело! Я просто-напросто голоден… я умираю от голода! Который теперь час?»

Часы его показывали двадцать минут восьмого, однако он вспомнил, что не заводил их. Часы Гуреля тоже остановились.

Меж тем, поскольку и Гурель проснулся от таких же страданий желудка, они решили, что время обеда, должно быть, давно миновало и что они проспали часть дня.

– У меня ноги совсем онемели, – заявил Гурель, – а ступни словно во льду… Какое странное ощущение!

Собравшись растереть их, он продолжал:

– Да они не во льду, мои ноги, а в воде… Посмотрите, шеф… Со стороны первой двери настоящая лужа…

– Инфильтрация, – отвечал господин Ленорман. – Поднимемся ко второй двери, там обсушишься…

– Но что это вы делаете, шеф?

– Уж не думаешь ли ты, что я позволю похоронить меня живьем в этом склепе?.. Ну нет, я еще не в том возрасте… Раз обе двери заперты, попробуем пробраться через стены…

Один за другим он отрывал камни, выступавшие на уровне