Смотреть на девку было страшно, на единорогов — еще страшнее, а на Вадима после вчерашнего вообще смотреть не хотелось. В голове царил сумбур, и деревянные дриады пели серенады. Хотелось забиться под подушку, чтоб никого не видеть и не слышать, но чувство самосохранения подсказывало — надо защищаться.

— Что значит — не помню? — наседал Вадим.

— То и значит! — торопливо огрызнулся Кирилл. — Помню презентацию, потом, как коньяка в офисе выпил… А потом просыпаюсь вот тут… Вот в этом… — он с сомнением оглядел себя: выцветшая футболка, явно на пару размеров больше и такое же сползающее трико. — Че за хрень ты на меня нацепил?

— А ресторан?

— Какой ресторан?

— Кир, я запись с камер наблюдения смотрел! Скажи еще, что не ты сорвал китайцам ужин с конкурентами?

— Я сорвал?! — глаза Кирилла надо было видеть: искренне недоумевающие, словно он в гостиной у Вадьки мраморного трицератопса встретил.

— Тебе огласить список твоих достижений?

— Да чё я такого сделал?

— Испортил репутацию приличному заведению… — начал перечислять Вадим.

Кирилл нахмурился, старательно выискивая в памяти события вчерашнего дня. Тщетно.

— Подрался с директором конкурирующей фирмы…

— С Семагиным что ли? — надменно фыркнул Кирилл. — Так ему и надо…

— Ну а партнеры наши чем тебе не угодили?

— Хрена с два они наши партнеры!

— Но это не повод, чтобы портить с ними отношения! Тем более, их руководитель — пожилой, принципиальный человек, с кучей тараканов в голове! — повысил голос Вадим.

Кирилл неуютно поежился под его суровым взглядом.

— Да я не собирался! И вообще — он меня неправильно понял…

— Очень хочется надеяться, что он вообще ничего не понял!

— Да чего такого я сказал?!

Вадим поднял брови и развел руками:

— Что с Фудзиямы на него плевал!

— Да ну ты гонишь! — неуверенно усмехнулся Кирилл.

— Назвал его узкоглазым лапшеедом…

— Блин… — Кирилл досадливо сгреб волосы рукой и задумался. Мыслительный процесс давался нелегко, поэтому он не стал увлекаться. — Надеюсь, переводчик догадался не переводить?

— Не знаю, — продолжал добивать Вадим. — Но потом ты залез в аквариум, съел лангуста и громко заявил, что Курилы ты им не отдашь…

— Кто — я? Китайцам??

— Вот и я удивляюсь. Ну, видимо на тот момент тебе было пофиг, кому именно их не отдавать…

Теперь глаза Кирилла выражали крайнюю степень изумления. Он схватился за голову и болезненно поморщился.

— Я че, ваще дурак?

— Ну, если тебя это утешит, то почти пол ресторана с тобой решительно согласилось…

— Оййй…

В голове мелькали разрозненные, несвязные картинки. Подлец Семагин увел у них партнеров и праздновал победу… И после третьей рюмки коньяка стало очевидно, что Кирилл, как заместитель директора, не может и не имеет права допустить подобного безобразия… М-да… Вроде бы он подстраховался, надев парик. Это вселяло смутную надежду, что ни китайцы, ни Семагин его не узнали. Очень смутную, как и остальные мысли в голове. Жутко хотелось пить, словно он неделю питался одной селедкой… Как Шариков… Он и похож сейчас, наверное, на него… Что за бред в голове?

— Постой, чего я съел? — вдруг испугался он.

— Лангуста. Живого…

— Но я не ем морепродукты! — Кирилл икнул и с трудом подавил рвотный позыв.

— Э-э! Не надо мне пачкать гостиную! Иди продышись, а потом расскажешь, как тебе вообще такое в голову пришло! — Вадим подцепил его за шкирку и решительно потащил к выходу.

— А чё сразу я? — тут же вывернулся тот. — Между прочим, я все подготовил идеально! И встреча, и презентация, и угощение — все по высшему разряду! И они, кстати, были довольны, вот только этот их главный самурай…

— Это китайцы, Кир…

— Да пофиг! Так вот он и спрашивает, а, мол, по какой такой уважительной причине ваш руководитель не счел нужным осчастливить нас своим присутствием? А ты ж мне не сказал — по какой! Я и придумать ничего не успел, отделался общими фразами, а он оскорбился видите ли! Говорит, раз он с самого начала проявляет такое неуважение, то, мол, и говорить с вами не о чем. Надулся как индюк, я уж и так, и эдак перед ним, а потом думаю — да пошел ты! Обиделся он… Иди и сделай себе харакири…

— Кир, ты географию в школе учил?

— Да чё ты докопался? — Кирилл нервно подтянул сползающие штаны и прошелся по комнате. — Это, между прочим, твоя вина, не моя! — он обличающе ткнул пальцем в Вадима. — И кстати, что же это за причина, не хочешь рассказать? Я там, значит, куклачёвским пуделем скачу, а он тут с девками на даче зависает!

Ксюха вспыхнула так, что аж единороги заискрили, набрала воздуха в легкие, но Вадим ее опередил:

— Это Ксения. Сестра моей невесты.

— Отлично, Ксюх, водички принеси… — бухнулся обратно на диван Кирилл.

Ба-бах! Заторможенная реакция не позволила Кириллу вовремя уйти в сторону, и запущенный Ксюхой многострадальный сапог впечатался ему прямо в лоб.

— Щас! То раздень его, то искупай, то спать уложи! Нашел прислугу!

Кирилл удивленно распахнул варежку:

— Вадим, а че, она меня купала?

— Ты, знаешь ли, так благоухал китайской кухней, что больше вариантов оставить тебя в доме не было…

— И ты доверил ей мое бренное тело? — не унимался Кирилл.

— Тебя что-то не устраивает?

— Нет, но кто ее знает… — с сомнением оглядывая Ксюху, протянул он. — Ты уверен, что я могу быть спокоен за свою честь?

— Ах ты тухлый краб моржовый! — Ксюха дикой козой подскочила к дивану, хватаясь за подушку, и Вадим едва успел перехватить ее за единорогов.

Кирилл одним махом перескочил через спинку дивана. Не успел — вслед прилетела подушка, а потом и подобранный рядом сапог.

— Вадим! Да кто она ваще такая? — высунулся из своего убежища Кирилл.

— Кто такая?! — ахнула Ксюха. — А вчера, между прочим, замуж звал!

— Чего? — Кирилл так побледнел, что Ксюхе аж обидно стало. — Нет, правда? — бросил он растерянный взгляд на Вадима.

— А я откуда знаю? — усмехнулся тот. — Хорошо хоть, что её, а не самурая… Ты вчера так блеснул чешуей, что я бы ничему не удивился.

— Надеюсь, ты не согласилась? — осторожно поинтересовался у Ксюхи Кирилл.

— Ага! Надейся! — возмущенно фыркнула она. Безудержная мстя рвалась наружу, и Ксюха упивалась ею… — Как тут не согласиться? Всегда мечтала выйти замуж за пьяного придурка, воняющего рыбой!

Кирилл криво усмехнулся и погрозил ей пальцем. Потом горделиво поднялся, подтянул спадающее трико под грудь и чинно зачесал пятерней растрепанные волосы — помогло мало, они так и торчали соломой в разные стороны.

— Мадам, — он склонил голову и прижал руку к груди, — я прошу у вас нижайшего пардону. Был,