Меня несколько раз обыскивали. Кроме тату на копчике, ничегопознавательного не нашли. Но за татуировку не ругали. И я даже знаю почему. Яфи‑зичке прямо сказала, что если она заикнется про увиденное, то я подамна нее в суд за рассматривание аппетитных детских жопок.

– Кто тебе поверит!

– А как вы объясните всем, откуда вам известно протату?

В общем, мы достигли мирного соглашения. Как ни странно,после осмотра тату в журнале появилась первая четверка.

В классе все просто обалдели. А Кирилл только умеренноусмехался, вновь предлагая помощь перед особенно сложными контрольными.

Ирка, понимая, что с Кириллом ей не светит, вдруг с какого‑топерепуга решила, что он ее не отверг, а бросил. Хотя между ними ничего не былои быть не могло. Она бессовестно распространяла всякие пошлые слухи. Что онпытался ее соблазнить курнуть травки. Но тут ей даже свита не поверила. Тогдаона сменила тактику пассивного преследования. Заявилась к нему домой под вечер.Там все спать уже собирались. А она чуть не рыдает, мол, у меня проблемы сучебой, и все такое. Мол, Кирилл такой умный, но забывчивый, он пообещалпомочь, а завтра контрольная. Наврала, в общем. Они ее пожалели и пустили.

А я в этот день у себя дома была. Мне пришлось с Митькойнянчиться. Он такой молодец, мы с ним весь вечер рисовали всякие приключениячеловека‑паука. А почти ночью позвонила Ирка и сказала, что меня уроет. Ина три буквы меня послала. Так и сказала, без всяких объяснений. Трубку потомбросила. Митька уже спал, поздно было. Я так удивилась, что даже не знала, чтоподумать. А потом Кирилл позвонил:

– Стася, ты не спишь? У меня тут караул. Война и немцы.Эта девочка, Ирина, она случайно не того?

– Откуда я знаю?

Сначала он не хотел колоться, что у них там произошло. Нопотом рассказал, «чтоб не было недоразумений». Когда Кирилл ушел принести Иркекофе, она срочно разделась и, как только он вернулся, врезала по подносу счашкой. И начала орать во всю глотку.

– Прикинь, дядя врывается в комнату, а там голая Ирка ия весь в кофе.

– А он что?

– Ничего. Помог ей одеться и отвез домой. Даже провелвоспитательную беседу с ее родичами.

– А откуда он узнал, что ничего такого не было? Кириллсостроил умное лицо и выдал версию, что дядя ему доверяет.

– Он нормальный мужик. Все понимает, кроме того –мент, – с некоторой долей гордости сообщил Кирилл.

– А вы долго там одни были?

– Ревнуешь? Зря. Ирка не в моем вкусе. Хотя фигура унее ничего. Только коленки какие‑то толстые.

Я не ревновала. Мне вдруг показалась странной вся этаистория. Особенно то, что дядя так уверенно решил, что Кирилл к ней даже непритронулся. Что‑то тут было не то. Что – и сама не знаю. Но янасторожилась.

– Что с Иркой делать будем?

– Ты меня спрашиваешь? Ты, специалист по показномуравнодушию и вежливости?

Ему хватило совести промолчать.

– Делай вид, что ничего не произошло. Тебе не впервой.

– А ты?

– А я‑то что? Я же не твоя девушка. Мне истерикизакатывать нечего.

– А если бы была моя, закатила?

– Еще какую!

– Хорошо, что мы просто дружим, – успокоилсяКирилл.

Мне казалось, он должен был сейчас возразить мне, сказать,что нет, я ошибаюсь, у нас серьезные отношения. Хотя какие, к черту, серьезныеотношения? На мой взгляд, это даже дружбой назвать пока нельзя.

– Кирилл, я давно хотела тебе сказать…

Он отчетливо засмеялся, предполагая, что именно сейчасуслышит.

– Ты абсолютно прав. Между такими как мы не может бытьничего, кроме дружбы.

Смех резко прекратился. Наверное, Кирилл ожидал узнать что‑тодругое.

Ирка три дня не появлялась в школе. Говорят, больняк взяла.Гарик просто бесился, исподлобья глядя на Кирилла. Не знаю, что она емунаплела, но дело шло к банальной разборке с элементами мордобития. В одинпрекрасный день атмосфера накалилась до критического состояния.

– Пойдем выйдем.

Кирилл спокойно встал и проследовал за Гариком прочь изкласса. Я точно знаю, что в намерения Кирилла не входили ни драка, ни рассказпро Иркино поведение. Он сам мне так сказал.

– А что, собственно, произошло? – Алка быстропересела ко мне.

– Я не в курсе.

– Как же! – Алка вся тряслась отлюбопытства. – Кроме тебя, кто знает? Говорят, Ирку на ментовской машиненочью домой привезли! Еще говорят, что она травилась какими‑тотаблетками, но ее вовремя откачали! Что молчишь? Тоже мне – лучшая подруга!

Была.

Раньше.

Давно.

В прошлой жизни. И то неправда.

Алка ни разу не сказала мне доброго слова, когда менятравили. Почему я должна с ней откровенничать? Особенно если Кирилл не хочет,чтоб про эту тупую историю кто‑то узнал?

А в это время в школьном дворе молодой охранник разнималКирилла и Гарика. Который так ничего и не понял. Он просто как истинныйвлюбленный решил показать всему миру, как он отстаивает честь своей девушки.Которая побрезгует пить из его чашки.

– Вот зараза! – ругался охранник, когда я сломяголову примчалась выяснять обстановку.

– Сам такой! – пискнула Жаркова из‑за моейспины.

Кирилл аккуратно уворачивался от ударов Гарика, попутноконтролируя наскоки неуклюжего охранника.

– Прекратите! – отчаянно заорала я. Как ни странно– драка закончилась.

– Примите мои глубокие извинения, – Кириллзаправил рубашку в брюки. – А ты напрасно психанул. Ирина – отличнаядевчонка. И ей сейчас плохо. Самое время навестить, утешить.

– И не забудь цветы купить, – посоветовалаЖаркова, помогая Гарику привести одежду в опрятный вид.

Послав всех на три буквы, Гарик гордо удалился. За ним,мелко семеня полными ногами, припустила Жаркова, что‑то втолковывая. Каквыяснилось, они, недолго размышляя, рванули в ближний цветочный. Выбрали самыйгромоздкий букет. Гарику пришлось одолжить немного у добровольной помощницы.Которая психованным голосом требовала навертеть побольше ленточек сзавитушками.

– Девушка! Вы не понимаете! Должно быть так, чтоб онаахнула!