– Чего вы двое разулыбались? Точно не из-за водки: ее еще не подавали.

– Водка здесь ни при чем. Мы только что узнали отличную новость, – объяснил Генри. – Как вам известно, до сих пор попасть на фронт было практически невозможно. Нас лишь отвозили в небольшие поездки с военными проводниками, объяснявшими, чего войскам удалось добиться и какова диспозиция в настоящий момент.

Их разговор прервал официант, который принес отварную картошку и что-то коричневое, что, по задумке повара, видимо, должно было быть говядиной. Алекс подумала об Анне Дьяченко «Интересно, что сегодня на ужин у неё?» – и воздержалась от замечаний.

– И что именно изменилось? – спросила она, силясь разжевать кусочек мяса.

Генри положил себе еды и обильно ее посолил.

– Ситуация на фронте. Впервые с битвы за Москву немцы отброшены и русские перешли в контрнаступление, на этот раз – под Воронежем. По какой-то причине в Отделе печати решили, что нам хорошо бы увидеть своими глазами, какие русские молодцы. Кандидатуры журналистов, отправляющихся на фронт, сегодня были одобрены, – сказал Генри и приступил к еде.

– Воронеж… – пробормотала Алекс и уставилась в пространство, вспоминая карту южных областей СССР. – Это же к югу от Москвы, где-то в районе Дона, верно? Когда вы уезжаете?

– Нам точно не сказали. Дня через три-четыре, наверное, – сказал Эдди.

– Прекрасно. Ребята, вам же нужен фотограф?

– Это зависит не от нас, – Эдди подцепил вилкой кусочек картошки. – Если вы тоже хотите поехать, обратитесь в Отдел печати. Но учтите, что линия фронта сейчас проходит прямо по Воронежу. Спать, видимо, придется под открытым небом.

Американка на мгновение задумалась. Она могла остаться в этой московской гостинице и продолжать снимать воздушные налеты и беженцев. А могла снова окунуться в грязь и увидеть настоящую войну.

– Я завтра же подам заявку.

* * *

Алекс сначала забросила в грузовик свой рюкзак, а забраться ей помог один из мужчин. Большую часть кузова занимали деревянные ящики с боеприпасами, топливом и провизией, так что пяти журналистам пришлось ютиться на оставшемся свободном пятачке.

Когда грузовик тронулся, девушка бросила взгляд на мужчин, в компании которых ей предстояло провести несколько месяцев. Кроме Генри и Эдди, здесь были Ральф Паркер из «Лондон Таймс» и Ларри Лесюр из «Си-Би-Эс». Алекс обменялась рукопожатием с каждым из них.

– Ну что, мы хотя бы в целом представляем, во что ввязываемся? – спросила девушка.

– Лучше русских, которым надрали задницу, – начал Гилмор. – Они попытались перейти в наступление, атаковав 4-ю танковую дивизию немцев, но пока без особого успеха. Ситуация сейчас тупиковая. – Он выбросил окурок за борт грузовика. – Я многого не жду. Красные продолжают воевать лишь потому, что мы их снабжаем, но у них это получается плохо.

– Не обращайте внимания на Эдди, – заметил Генри. – Он ненавидит коммунистов и все, что с ними связано. Лично у меня больше надежды, хотя ситуация и в самом деле выглядит мрачной. Немцы захватили западный берег реки Воронеж и, похоже, нацелились на Баку, а потом и на Сталинград.

– В Баку хотя бы есть нефть, но зачем им Сталинград? Этот город не имеет стратегической ценности, – сказал Паркер.

– Зато взятие Сталинграда позволит немцам прославиться и поднимет боевой дух, – вступила в разговор Алекс, – У них не получилось захватить Москву. На этом фоне взятие города, который носит имя Сталина, будет весьма эффектным.

– Довольно интересное предположение для человека, который ни разу не был на фронте, – заметил Эдди.

– О, я там побывала. Прожила несколько недель в женском полку.

– Женский полк? Не слышал о таком. – В голосе Паркера Алекс уловила насмешку. – И что же они делают? Пытаются соблазнить врага?

Алекс рассвирепела.

– У вас, парней, всегда только секс на уме, да? На самом деле они бомбят немцев по ночам. При этом летают без радио и парашютов. И что тогда можно сказать про Запад, если коммунисты питают к женщинам больше уважения, чем вы?

– Эй, полегче, – Паркер поднял руку в знак примирения. – Я просто пошутил. Я уже оценил выносливость русских женщин после знакомства с ними, если вы понимаете, о чем я.

Алекс отвернулась и стала смотреть на истерзанный войной пейзаж. Неужели в ближайшие несколько недель эти парни будут ей единственной компанией? Внезапно ей захотелось снова поговорить с Евой Бершанской и Мариной Расковой. Алекс вспомнила их спокойные беседы без гонора, без претензий. Интересно, сколько еще могла бы она почерпнуть у них о русских людях и войне?

Сентябрь 1942 г.

Катя Буданова посадила свой Пе-2 на аэродром и почувствовала огромное облегчение, оказавшись на земле. Три советских пилота успешно атаковали врага и подбили два немецких самолета. Но погода ухудшилась, и командир Раскова приказала им возвращаться на базу. Катя поворчала, но приказу подчинилась.

Изначально ее отправили в 586-й полк истребителей, но потом вышел приказ Сталина «Ни шагу назад!». После этого пилотов стали перебрасывать из одного подразделения в другое, как пешек в шахматной партии. Катя с восторгом узнала, что ее перевели в полк ночных бомбардировщиков под командованием Марины Расковой.

Небо над Сталинградом кишело Люфтваффе. Летчицам пришлось сделать четыре вылета с коротким перерывом на быструю заправку и пополнение боеприпасов. Голова у Кати гудела от голода и усталости. И все-таки было бы хорошо снять тот последний вражеский самолет.

Марина Раскова шла чуть впереди нее. По её усталой походке и опущенным плечам Катя поняла, что командир тоже выжата как лимон. Иначе и быть не могло. Раскова требовала от своих пилотов ровно столько, сколько могла сделать сама. В ней странным образом сочеталось женское тепло и неослабевающая решимость. Катя пошла бы за этой женщиной куда угодно.

Она прекрасно понимала, что любит своего командира больше, чем любого мужчину. Впервые осознав это, Катя пришла в ужас, но потом пришла к выводу, что это не так уж плохо. Она могла безо всякого стыда восхищаться храбростью Расковой и подражать своему идеалу. Словно рыцарь, Катя мысленно посвящала командиру каждый сбитый немецкий самолет.

А расправляться с вражескими самолетами у нее получалось великолепно. Соперничать с Катей могла лишь одна Настя Дьяченко, которая была еще более безрассудной и моментально выбыла из строя. Но милая Настя была для Кати как мечтательная младшая сестра. В последнее время Настя говорила только об американской журналистке.

Катя как раз подумала про ужин и самокрутку, но эти приятные мысли быстро прервались. К майору Расковой приблизился начальник аэродрома майор Гриднев. Разговор между ними, похоже, был серьезный. Катя подошла ближе, чтобы расслышать.

Произошло то, чего они все так страшились: один из самолетов, вылетевших ранее, был подбит. Пилоты выжили после приземления, но были тяжело ранены. Они передали по радио свои координаты.