И женщина несколько раз кивнула, будто пытаясь придать своим словам вес.

– Что ж, тогда мы не будем беспокоить ее и купим мяту в другом месте, – властно произнес Илуор.

– Оно и верно. Очень уж госпожа бледненькая. И арендная плата низкая – сразу видно, что ей уезжать по-быстрому надо, – меленько покивала женщина. – Если б у меня было больше денег, я бы доплатила. Но ее горе – мое спасение.

Она продолжала что-то говорить, но оборотни уже ушли.

«Ее горе – мое спасение». Эта фраза застряла в мыслях нид Энтана. Очень глубокая, если вдуматься, фраза.

– Неужели она могла избавиться от детей? – прищурился ти-Риэл.

– А ты сможешь осудить ее за это? – с едва слышным рычанием спросил Илуор. – Действительно сможешь?

Изгнанник ничего не ответил, только вжал голову в плечи. Возможно, он осознал свою вину? Или просто склонился перед сильнейшим.

«Не быть ему командиром отряда», – как-то мимоходом подумал нид Энтан.

Арфель Льефф

Она сидела на узкой кушетке. В узкое окно, не прикрытое даже самой тонкой занавеской, били солнечные лучи.

– Страшно? – сочувственно спросила Каэль.

– Нет, с чего бы, – храбро соврала Арфель. – Моя жизнь вот-вот встанет с головы на ноги.

Маг-практик покивала и вкрадчиво шепнула:

– Ты же понимаешь, что мы всегда можем… м-м-м, помочь ему пропасть в лесу? С тебя сонное зелье, с меня все остальное.

– Я не готова умирать мучительной смертью из-за одного мерзавца, – возмутилась Арфель. – За умерщвление половозрелого мужчины магическим способом…

– Умерщвление половозрелого мужчины? – с хохотом переспросила госпожа Хемм. – Обожаю твою риторику. Ладно. Но, если что, имей в виду: я готова на это пойти.

Арфель бросила в подругу подушкой. Как раз в этот момент в комнату («Палату», – поправила себя госпожа Льефф) вошел имперский серебряный врачеватель в сопровождении целителя Дэррика.

Врачеватель прибыл еще утром, но ни Каэль, ни Арфель не удалось его увидеть – он, ни с кем не здороваясь, прошел в кабинет целителя Дэррика, где и застрял на несколько часов. А буквально пару минут назад бледная, испуганная служанка попросила госпожу Льефф прийти в смотровую палату.

– Здравствуйте, – вежливо произнесла Арфель.

Каэль могла только открывать и закрывать рот, ведь имперским врачевателем оказалась женщина! Подумать только, на всю Империю таких специалистов наберется не больше двух десятков, и один из них – женщина. Для мага-практика это оказалось тем еще ударом. Нет, Каэль никогда не хотела стать целителем. Просто она не понаслышке знала, как тяжело получить серебряное признание. Прищурившись, госпожа Хемм пообещала себе не отступать и добиться алого признания боевых магов.

– Здравствуйте, – эхом откликнулась имперская врачевательница. – Вы можете обращаться ко мне леди Эзра или целитель Эзра. Да, Рик, я вижу это пятно. И хочу сказать, что кое-что ты упустил. Оно не просто лежит на воспоминаниях девушки, оно держится за них крючьями. Маленькими, но весьма и весьма крепкими.

– Вы могли бы пояснить? – нахмурилась Арфель, и госпожа Хемм искренне восхитилась стальными нотками в голосе подруги.

– Да, прошу прощения, госпожа…

– Льефф. Арфель Льефф.

– Госпожа Льефф, – усмехнулась леди Эзра, – память можно аккуратно выкусить, можно неаккуратно вырвать. Просто наложить ложные воспоминания – нельзя. Ложная память соскальзывает очень быстро, за несколько часов на одаренном и за сутки на неодаренном человеке.

– Но с меня не соскользнула, – задумчиво произнесла Арфель. – Вы сказали крючки?

– Да. Я вижу накладку как темное пятно, от которого к вашей ауре тянутся тонкие нити. Я полагаю, что это крючья, которые и держат заплатку.

– То есть если сдернете заплатку, то тем самым вырвете настоящую память и мы никогда не узнаем, что именно произошло?

На Арфель было больно смотреть. Она, так и не вставшая с кушетки, сильнее выпрямила спину, поджала губы и постаралась всем своим видом показать, что ничуть не огорчена.

– Да, к сожалению, это действительно так. – Леди Эзра склонила голову. – Но мы можем вычислить колдовской слепок мага и наказать его по всей строгости закона.

– А если он не человек? – с хрипотцей спросила Арфель. – Что тогда?

В палате повисла неприятная тишина. Ее осмелился нарушить только целитель Дэррик:

– Даже если он не человек.

– Свежо предание, – ехидно хмыкнула Каэль, – да верится с трудом. Как бы наш закон не выставил Арфель виноватой. Что скажете, леди Эзра? Как в нашей славной Империи обстоят дела с насильно соглашенными девственницами?

Серебряная врачевательница криво улыбнулась и с еле уловимой насмешкой ответила:

– Ни единого официально зарегистрированного случая за весь период действия Соглашения.

– Как мило, – хмыкнула Каэль.

– Но сейчас есть шанс, – спокойно продолжила врачевательница. – Но мы не можем утверждать, что это был оборотень.

– Это вы уже оправдание подбираете? – поинтересовалась Каэль. – В Ондиниуме нет магов такой силы, ни одного.

– Здесь умение, – отмахнулась целительница, – тонкая ювелирная работа.

– Гениев здесь тоже нет, – огрызнулась Каэль.

– Тем не менее, – леди Эзра повысила голос, – кто бы это ни был, он ответит за вмешательство в ментальное поле госпожи Льефф. Для этого нам потребуется оформить все официально. Рик, поможешь?

– Разумеется, – кивнул целитель. – Вам придется немного поскучать, со стороны официальное освидетельствование ауры и снятие слепка выглядит до крайности безынтересно.

– Я ничего не почувствую? – удивилась Арфель.

– Ничего, – подтвердила серебряная и добавила: – Я буду думать над вашей проблемой. И найду решение. Даю слово.

Госпожа Льефф только кивнула.

– Начинаем, – предупредил целитель Дээрик и коснулся указательным пальцем виска Арфель.

Пальцы леди Эзры расположились с другой стороны, а перед лицом травницы появился сгусток света.

– Чувствуешь что-нибудь? – свистящим шепотом спросила Каэль.

– Целители баловались салом с чесноком, – таким же шепотом ответила госпожа Льефф.

– А нам не предложили, – вздохнула госпожа Хемм. – А больше ничего?

– Ничего. Они же предупреждали.

– Ну да. Но это так странно, – Каэль пожала плечами, – как будто каждый может подойти и снять слепок с ауры, а человек так и пойдет, бедный. И знать не будет, что с ним только что сделали.

– Это длительная процедура, – напомнила госпожа Льефф.