Надя перелистала инструкцию — ужас, страниц сто, наверно!

— Не бойтесь, — напутствовала ее консультант Елена, укладывая все обратно в коробку, — написано очень простым языком. Да сотовыми уже папуасы в Африке пользуются, а они вовсе неграмотные!

— Папуасы в Австралии, — автоматически поправила Надежда.

— Тем более! — улыбнулась девушка. — Спасибо за покупку, приходите к нам еще!

— Спасибо, до свидания! — попрощалась Надя перед тем как выйти из магазина.

Елена закрыла за ней дверь на замок и облегченно вздохнула.

— Уф! Измучила она меня! Но зато всего десять минут переработали, а на семь тонн больше выручки. Учись делать продажи, студент!

— Ну и дикая девица, — удивился парень за прилавком. — Она что, только что с пальмы спрыгнула?

— Из болота вылезла! Знаешь, как городок называется, где она живет? Болотное! Правда, родилась в Новосибирске, вроде это большой город? И зачем она из него в какое-то болото полезла! Ладно, давай домой собираться.

Счастливая, Надежда направилась в сторону метро. Радость от приобретения мобильного телефона она могла сравнить только с ощущениями после посещения салона причесок в Новосибирске, где ее так замечательно подстригли. Все-таки жизнь — чудесная штука, особенно когда у тебя есть деньги. Как все изменилось после неожиданного выигрыша — жизнь просто бьет ключом! Она стала посещать рестораны и кафе, у нее появилась приличная одежда и она выглядит совсем не так, как раньше, когда ходила с кичкой на затылке и в старомодных шмотках. Она впервые полетела на самолете и не куда-нибудь, а в Петербург — город, о котором грезила с детства. Он оказался еще прекраснее, чем можно было себе представить…

А с какими людьми она познакомилась! Известный фотохудожник Зинковский — может, он и нетрадиционной ориентации, но очень милый. Предложил позировать — значит, в ее внешности есть что-то… Или депутат Усачев. Пусть у него криминальное прошлое, но она своими глазами видела, что люди выходили из его кабинета воодушевленные, и к ней он хорошо отнесся, коньяком угощал, в администрацию звонил. Все, как и положено нормальному депутату.

А этот Слава — ведь явно хороший мужик! Интересно, он сумел закончить свой автомобильный институт? Или инвалидность помешала? Пожалуй, из всех знакомых сестры, с которыми она встретилась, он самый симпатичный, не в смысле слащавой красоты, а в смысле… в смысле… Надя и сама не знала, в каком смысле, но Слава ей понравился. Впервые в жизни ей понравился мужчина как мужчина, а не как специалист, музыкант, певец. Она понятия не имеет, какой он специалист. И о его интеллекте ей ничего не известно — может он книжек никогда не читает, может, его только футбол и пиво интересует, — а все равно он ей понравился.

В их городке таких симпатичных мужчин она не встречала. Может, плохо искала? Да не искала она вообще… Когда ей искать-то было? Когда с бабушкой картошку и капусту на огороде выращивала? Когда в детском саду музыкальные занятия вела? Когда в комнатушке с Игорем месяц жила?.. Или в последние шесть лет, когда маршрут ее ежедневных передвижений знал весь город: в детсад, аптеку, на рынок, домой, в дом детского творчества, домой, на частные уроки, домой. И назавтра то же. Еще иногда для разнообразия в поликлинику за очередным рецептом… Ну и где тут симпатичных мужчин встретить? В аптеке? В детском садике?.. Бабуля твердила, что кругом одни «пролэтарии». Конечно, это не так. Вон у Ксении муж — прелесть просто, Надя и не подозревала, что с виду серьезный и немногословный пятидесятилетний мужчина окажется таким душкой. Она не знала никого, кроме Игоря, вот и казалось, что среди населяющих Болотное особей мужского пола симпатичных не имеется. В глаза бросались только пьяницы и явные «пролэтарии» в грязных спецовках и кирзовых сапогах.

«Надо же, я впервые думаю о мужчинах! — удивилась Надя. — Я же вообще о них никогда не думала! Ни до Игоря, ни после… Это что, чувственность, что ли, во мне проснулась? Или как там это называется, когда женщина начинает мечтать о мужчинах, думать о них, сравнивать?

Было бы кого и с кем сравнивать! Ну вот, например, Игорь и Слава. Пат и Паташон, Депардье и Ришар, слон и Моська… хотя это уже из другой оперы. Больше всего подходит второе сравнение. Станислав крупный, неповоротливый, настоящий мужик, и выглядит надежным, как скала. А Игорек стеснительный, суетливый, не умеющий принимать решения. О его физических данных и говорить нечего — если он сумеет донести с рынка десять килограмм картошки, это будет его личным рекордом. А у Славы такие красивые руки, сильные, очень мужские, и они даже были чистыми, несмотря на то, что он возился в гараже со своей необыкновенной машиной. И шрамы его совсем не уродуют, зато какая у него красивая шея… и подбородок с пробивающейся щетиной — он, наверное, шершавый, так же, как щека…»

Надя помотала головой, отгоняя видение. Что это с ней? Никогда она так не думала о мужчинах, никогда ей не представлялось, какие они на ощупь. Игорь на ощупь был не очень, ей всегда казалось, что он потный, даже когда прямо из бани приходил. Да, он был ее единственным мужчиной, но никогда она не мечтала о том, чтобы погладить или поцеловать его подбородок. Она позволяла целовать себя по ночам, и все остальное с собой делать, но только позволяла, самой ей ничего такого не хотелось. Ей больше нравилось готовить обеды и ужины, самостоятельно распределять бюджет, считать себя, а не бабулю хозяйкой своей жизни. Но когда у бабушки случился инсульт, она мигом об Игоре забыла, потому что не нужен он ей был совсем. А если бы это был не Игорь, а другой, вроде Станислава? Его бы она не бросила… Уж она бы придумала что-нибудь, чтоб и за бабушкой ухаживать и мужа не бросить. Ведь за такого она бы вышла замуж? Конечно, вышла б! Он был бы ей и бабушке опорой, он бы наверняка сумел и денег заработать, и с врачами и медсестрами договориться, достал бы самые редкие лекарства, успокаивал бы, говорил, что все еще будет хорошо… И после смерти бабушки она бы не осталась совсем одна, рядом были бы муж и дети.

«О господи, что это со мной сегодня?.. Я о нем знать ничего не знаю, а размечталась! А станцию-то свою я не проехала?»

Конечно, она ее пропустила, и вышла из метро на конечной, Приморской. Здесь она еще не бывала и, несмотря на обилие транспорта, ее сразу поразил простор и какой-то особенно свежий воздух.

Тут рядом Залив, сообразила Надежда, и решила прогуляться в ту сторону. Она сверилась с картой, которую носила в сумочке и двинулась по набережной реки Смоленки к заливу. Где-то здесь похоронили декабристов, вспомнилось ей. Должно быть, и памятник есть — но разве его найдешь за этими громадными домами?

Впереди, в устье реки виделся бескрайний простор, большая вода. Она не выглядела лазурной, как в кино, но была бесконечной, и это впечатляло… Вон там, в дымке, наверное, Кронштадт. Финский залив большой, высмотрела она на карте, с одной стороны от Питера Финляндия, с другой — Эстония. Балтийского моря на карте было не видно, но Надя помнила, что за ним расстилается Северное море и Атлантический океан. Даже представить трудно, что вот эта вода, которая плещется по камням у ее ног — часть Мирового океана!