лесозаготовки, – сокрушался один из его коллег-торговцев, – а безумие удерживает их в этом деле».

Опыт Крима привлек внимание конкурирующего экспортера. Джеймс Макларен, еще один переселенец из Глазго, был «энергичным, умным бизнесменом», который строил лесозаготовительную и лесопильную империю на реке Оттава. Они встретились в 1865 году, когда Макларен заключил контракт с компанией Гилмора на продажу части древесины. Когда Крим заверил его, что сможет заработать больше денег, если будет иметь дело напрямую с британскими покупателями, он стал агентом Макларена в Квебеке. Однако их партнерство нельзя было назвать гармоничным. Упрямый и вспыльчивый, Крим возмутился, когда Макларен не стал обращаться с ним как с равным. «В недавнем письме вы говорили, что я ваш слуга, – раздраженно написал он во время спора по поводу одного из их предприятий. – Я не думаю, что меня можно считать таковым».

Крим руководил небольшим количеством клерков в офисе James Maclaren & Company в доме 28 на Сент-Питер-стрит, в финансовом районе Квебека, в нескольких шагах от доков. Он ездил на деревообрабатывающий завод Макларена и обратно через реку, в Индиан-Коув-Уэст, где у него был дом, который, вероятно, стал летним убежищем для его семьи. Мужчина получал солидную зарплату и часто вкладывал деньги в поставки древесины компании, что давало ему право на долю от прибыли. Уильям Крим становился одним из самых богатых бизнесменов города.

* * *

Хотя Квебек по-прежнему цеплялся за свое французское прошлое, английский там был языком правительства и торговли. В 1860-х годах 40 % жителей города были британского происхождения или недавно иммигрировали из Соединенного Королевства. Английская элита низводила франко-канадское большинство до людей второго сорта. Планировка города отражала глубокую этническую пропасть. Англоговорящие администраторы, торговцы, юристы и врачи жили в Верхнем городе или в комфортабельных пригородных домах, а французские, канадские и ирландские католические ремесленники и рабочие собирались в Нижнем городе, самой старой части, и в районах, граничащих с верфями. Грузчики и сплавщики леса – «грубые, сильные люди, которые могли работать как лошади… и пить, и драться с равным успехом», – часто посещали таверны и бордели Нижнего города. Когда торговцам не хватало членов экипажа для своих судов, они нанимали мошенников – агентов, вербующих матросов обманным путем, – чтобы они прочесывали причалы и пансионы в поисках моряков, которых можно было уговорить – или заставить под дулом пистолета, если необходимо, – покинуть свои корабли.

Когда Уильям Крим покинул фирму Гилмора, чтобы работать на Макларена, ему пришлось переселить свою семью. Они покинули хаос бухты Вулфа и нашли новый дом в пригороде Сен-Луи, где три четверти жителей говорили по-английски. В городском справочнике за 1867 год – на тот момент сыну Уильяма Томасу было 17, – их адресом значился дом 26 по улице Д’Артиньи на гребне пологого склона, возвышающегося над Верхним городом. К тому времени Томас был старшим из шести детей. В их доме также проживала горничная – молодая ирландская вдова.

Отец Томаса активно помогал церкви и щедро тратил время и деньги на различные активности. Когда в 1859 году создали Ирландское протестантское благотворительное общество для помощи приезжим из Ирландии, Уильям Крим стал одним из его основателей и работников финансового комитета.

Он был набожным пресвитерианином – даже «богобоязненным», как выразился Томас Дэвидсон, бизнесмен и друг семьи, – и привил свои убеждения детям. Господь «кормил меня и сопровождал на протяжении всей жизни», – говорил он им и молился, чтобы они «служили и поклонялись Ему». Пресвитериане следовали учению Джона Кальвина и Джона Нокса и верили, что грешниками рождаются, а не становятся. Только благодаря самодисциплине и сдержанности люди могли преодолеть врожденную греховность и понадеяться на Божье прощение и спасение. Это была жесткая, требовательная вера, которую, не имея иных вариантов, приняли и дети Крима. «Каждый из них, – утверждал позже Дэвидсон, – отличался исключительной честностью и прямотой… Был преданным членом Церкви, воскресной школы и любой ассоциации возвышенного характера». Семья совершала богослужения в каменных стенах неоготической церкви Чалмерса, которая возвышалась над остальными зданиями самым высоким шпилем в городе.

Один инцидент, произошедший в юности Томаса, пролил свет на взгляды Уильяма Крима на религиозные вопросы и его нехристианское нежелание прощать. В мае 1866 года Уильям ушел из церкви Чалмерса, когда стал «недоволен хором», согласно записям в церковных архивах. У Томаса был прекрасный певческий голос, и его отцу, возможно, не нравилось, как обращались с его сыном в хоре. Семья присоединилась к другой пресвитерианской ассамблее – Конгрегационалистской церкви. Уильям Крим не возвращался в лоно церкви Чалмерса более 14 лет.

Лесной склад компании Гилмора в бухте Вулфа, где Крим вырос и ходил в школу, пока не стал подростком (музей Маккорда N-0000.193.200.2)

Томас получил раннее образование в бухте Вулфа, в школе, которую компания Гилмора организовала для детей служащих. Пресвитериане горячо верили в ценность образования; умение читать и понимать Библию считалось необходимым для личного спасения и содействия миссионерской работе церкви. В подростковом возрасте Томас уже преподавал в воскресной школе, в то время как Крим-старший все еще ходил в церковь Чалмерса. Учитывая акцент пресвитериан на образовании, Томас Крим, должно быть, считался доверенным и ответственным членом конгресса. Казалось, он соответствовал христианским идеалам и высоким стандартам своего отца – друг семьи Томас Дэвидсон был уверен, что молодой человек «не способен ни на что позорное».

* * *

На дворе стояла эпоха, когда смерть приходила часто и быстро. Болезни, эпидемии и плачевные санитарные условия приводили к ужасным потерям, особенно среди детей. В середине XIX века в Монреале только трое из пяти детей доживали до своего пятого дня рождения, а средняя продолжительность жизни в Канаде составляла всего 42 года.

«Жизнь в XIX веке отличалась от жизни нашего более защищенного века близким знакомством с болезнями и смертью, – заметил один историк столетие спустя. – Необходимо было быть готовым и ожидать, что смерть придет скоро и будет беспощадна».

Семью Крима она тоже не пощадила. Томасу было всего пять лет, когда умерла его сестра Кристина, родившаяся в Глазго незадолго до путешествия в Канаду; ей едва исполнился год, и причиной смерти в документах назвали прорезывание зубов. В феврале 1861 года другая его сестра, 10-месячная Ханна, скончалась от воспаления легких. Затем и мать Томаса – возможно, из-за осложнений, вызванных поздней беременностью, – тяжело заболела: Мэри Крим родила в восьмой раз в 1867 году в возрасте 43 лет. Томас был опустошен. «Его привязанность к матери и беспокойство во время ее долгой болезни, а также забота о том, чтобы обеспечить