Эллен отвела Джереми в спальню, где Джейн торопливо складывала его вещи, разбросанные на кровати. Женщины обменялись парой фраз и тревожных улыбок. Затем Эллен ушла, тихонько затворив за собой дверь. Джереми и Джейн остались вдвоём, как и ранним утром в Лондонском доме, перед поездкой в Карлайл. Только сейчас это утро казалось таким далёким, словно его и не было. Няня ещё несколько минут молча складывала в шкаф свитера и майки, нервно, почти истерично, не глядя на Джереми. Закрыв шкаф, она повернулась к нему с сердитым выражением на усталом лице.

– Что ты задумал? Зачем ты придумал эту небылицу про больной живот, и что ты делал в комнате мальчиков?

Джереми сел на край кровати, и уставился на песочные часы на тумбочке, сделав вид, будто не слышал вопросов.

– Отвечай мне! – прошептала она настолько громко, насколько это вообще возможно для шёпота.

– Как вам ваши мальчики? Сильно подросли?

Джейн подошла к нему и встала напротив, закрывая собой песочные часы, протянула свою изящную руку, коснулась его подбородка и обратила его лицо к себе, чтобы видеть глаза.

– Ты мне обещал, что будешь нормально себя вести, ты обещал, что никого не тронешь в этом доме. Я вижу тебя насквозь и знаю, что ты задумал!?

– И что я задумал?

– Ты задумал им навредить! Уиллу и Джо! Не так ли? Как было с Питером, как было с тем любовником твоей матери, как было с кошкой, которая знала про тебя побольше, чем все остальные, не так ли?

– Миссис Фрай, кажется, вы теряете присутствие духа – усмехнулся он, не отворачивая от неё лица, испытывая почти наслаждение от внезапной вспышки её ярости.

– Ты – чудовище! – процедила Джейн сквозь зубы.

– Я по крайней мере никого не убил.

– Скажи это Флют.

− Я не трогал Флют. Она сама убежала из дома в тот вечер. Она боялась меня.

− Я тебе не верю.

− Ради бога.

− Что ты задумал?! Отвечай мне, иначе мы сейчас же уедем.

− Это было бы прекрасно.

Она сжала пальцами его подбородок, не сильно, но чувствительно.

– Решил навредить им?

Он легонько коснулся её руки, и Джейн мгновенно отдёрнула ее. На это он и рассчитывал. Сегодня с него достаточно насилия.

– Если и решил, то это скорее, самооборона.

– О чём ты?

– Вы не заметили ничего странного в ваших драгоценных мальчиках?

В яростном бессилии взрослого перед ребёнком она смотрела на него, не зная, что ей делать и как поступить.

– Ваш Уилл ещё большее чудовище, чем я, – проговорил Джереми, снова глядя на песочные часы.

– Что ты несёшь?!

Он посмотрел на неё уже серьёзно.

– Я пока не знаю, мне нужно время, чтобы понять, что здесь происходит.

– Ах, ты хочешь в детектива поиграть? Тебе стало скучно, и ты решил покопаться в мальчишеских секретах? Залез к ним в комнату, пока они были внизу, нашёл что-нибудь интересное?

– Ага, – спокойно ответил Джереми, – нашёл.

Джейн резко направилась к двери, поправляя причёску.

– Если ты не прекратишь всё это, мы завтра же сядем на поезд и отправимся в Лондон к твоим чудесным родителям, и свой день рождения ты будешь отмечать там. Там и вытворяй свои фокусы, но мальчиков я в обиду не дам.

– Кто такая Мэйми? – спросил Джереми вдогонку.

– Почём мне знать, кто такая Мэйми! – процедила Джейн, – я тебя предупредила, прекрати свои фокусы и постарайся быть нормальным ребёнком, может, тебе даже понравится.

Она уже схватилась за ручку двери, но Джереми окликнул её.

– Ложись спать, Джереми. Я очень устала.

– Я хочу, чтобы на ночь вы закрыли свою спальню на замок изнутри, – сказал он.

– Это ещё зачем? Позволь я сама буду решать, закрывать мне свою спальню на замок или нет.

– Закройте свою дверь на замок. Это ведь не сложно.

– Зачем, ради всего святого, мне это делать?!

Он устало смотрел на стройную маленькую Джейн в строгом тёмно-синем платье, с неизменно собранными в аккуратный пучок волосами, измученную, сердитую, но уже готовую поднять белый флаг.

– Ничего святого в этом доме нет. Это пока всё, что я могу вам сказать. Но в чём я не сомневаюсь, так это в том, что вам следует послушать меня и закрыть спальню на ночь.

Секунду она смотрела на него в недоумении, затем вышла из комнаты. Вскоре до Джереми донёсся звук закрывшейся соседней двери, ведущей в спальню Джейн, а ещё через мгновение короткий щелчок дверного замка. Она заперлась изнутри.

* * *

Ночью он заснуть не смог. Лёжа на кровати в темноте, он думал о Натаниэле Гейте и его мёртвых жене и сыне, о Бауэрмане и его последних словах, адресованных Джейн, о проклинающем камне, об Эллен и близнецах, о таинственной Мэйми и её отце, о маленькой птице со свёрнутой шеей. Думал и ждал. Джереми не был уверен, что что-то произойдёт, но на всякий случай закрыл дверь, как советовал сделать Джейн. Он знал, что Джейн и Джозеф спят, Эллен ворочается с боку на бок и прислушивается к звукам в доме, она дремлет, но крепкий сон избегает её, а вот Уильям не спит вовсе. И Гарольд не спит.

На прикроватной тумбочке лежали наручные электронные часы с подсветкой, которые подарила ему на Рождество одна из многочисленных подруг его матери. Джереми надел их на руку и каждые полчаса проверял время. Его опасения подтвердились. В половине третьего утра он услышал едва различимый скрип в коридоре за дверью. Стараясь двигаться как можно бесшумнее, он встал с постели и на носочках приблизился к двери. Глаза его давно привыкли к темноте, и он хорошо различал предметы в комнате. Прижавшись ухом к прохладной поверхности двери, он прислушался, стараясь дышать беззвучно. Он готов был поклясться, что совсем рядом кто-то поворачивал ручку на двери спальни Джейн, но та не открывалась. Через пару секунд звук стих. Какое-то время Джереми продолжал стоять и слушать – ничего. Он уже хотел вернуться в кровать, как до него донёсся новый звук, потребовалось лишь мгновение, чтобы понять откуда он исходит. Дверная ручка находилась почти на уровне его глаз, и он увидел, как она начала поворачиваться то вниз, то вверх, медленно, осторожно, почти бесшумно, а затем замерла. Сердце Джереми отчаянно забилось, когда он услышал шёпот за дверью:

– Хитрый маленький ублюдок, ты решил поиграть?

Джереми молчал и не двигался, почти не дышал, стараясь не упустить ни слова.

– И эту старую суку решил спрятать?

Напевное шипение за дверью, затем тихий смешок:

– Смотри, не