– Кто, полиция?

– Почему полиция? – удивился он. – Вообще-то я не в курсе. Приходили двое, спрашивали вас. Я подумал, может это важно.

– Спасибо. Что ты им сказал?

– Правду. Вы имеете право на отгулы, верно?

– Конечно. А… как они выглядели?

– Обыкновенно. Мужчина и женщина… ему около сорока, а ей лет тридцать. По-моему, не похожи на полицейских. Может, им работа нужна.

– Они оставили свои координаты?

– Нет.

Настя положила трубку и задумалась. Она ждала визита оперативников. Как ни крути, а квартира, в которой совершено убийство, принадлежит ей. Это она сдала жилье молодому человеку по фамилии Беспалый. Он приехал покорять столицу и его приняли в театр.

Услышав название театра, Настя поняла, что удача сама плывет ей в руки…

Дзинь!.. Дзинь!.. Дзинь!.. Громкие звонки в дверь заставили ее подскочить и торопливо привести себя в порядок. Она поправила сарафан и прошлась расческой по волосам.

Дзинь!.. Дзинь!.. – повторились звонки. Настя не спешила открывать. На площадке стоял мужчина.

– Вы кто? – из-за двери осведомилась она.

– Я из полиции, вот мое удостоверение. – Он раскрыл корочку и поднес к глазку. – Убедились? Откройте, пожалуйста.

– А что случилось?

– Вы хозяйка квартиры в Ясенево?

Мужчина назвал адрес квартиры, которую она сдавала Беспалому.

– Ну я.

– Нужно поговорить. Через дверь неудобно, и соседи услышат.

– Вы заботитесь о моей репутации? – проворчала Настя, впуская его в прихожую. – Говорите, что надо.

– Сесть не предложите?

– Не предложу. Что стряслось? Неужели жилец набедокурил? Шумит, выпивает? Так я за него не в ответе. Он мне паспорт показывал с регистрацией. Всё чин-чином. А в чем дело?

– Вашего жильца убили…

* * *

Первое, что сказала Алина, когда к ней вернулся дар речи, было:

– Я тоже… умерла?

– Почему «тоже»? – не понял Бушинский.

– Так вы же…

Она села на кровати и с ужасом уставилась на шефа. Ночью в номер прокралась женщина и перерезала ему горло. А он выглядит как живой.

– Что я?.. Что?.. – взбеленился Бушинский. – Ты мне зубы не заговаривай! Признавайся, зачем заманила меня сюда? Чем ты меня опоила в ресторане? Что ты со мной сделала? Отвечай!

– Ничего… я…

Бушинский закашлялся. У него заболело горло – в том самом месте, где был разрез. Он дотронулся до раны рукой, но нащупал лишь отросшую за ночь щетину.

Алина со страхом наблюдала за его действиями. Может, они оба напились в ресторане какой-нибудь дряни и теперь у них глюки?

– Кто тут был? Твоя сообщница? – допытывался Бушинский.

– Не знаю…

Он полез в карман и проверил портмоне. Деньги при нём, кредитка – в боковом отделении, перстень и обручальное кольцо – на пальцах. Его пыл угас, а испуганное лицо Алины вызвало жалость. Самсон Карлович устыдился своей несдержанности. Чего он набросился на бедную девушку?

– Прости… Вероятно, я напился до чертиков. Ничегошеньки не помню!.. Где мы?

– В отеле…

– Как я сюда попал?

– Вчера вы… были пьяны… и не смогли сесть за руль… Пришлось брать такси… Вы велели ехать в гостиницу… Таксист предложил…

Название гостиницы вылетело у секретарши из головы. Как она ни старалась, не смогла вспомнить.

Шеф молчал, тщетно пытаясь сообразить, лжет она или говорит правду.

– Надо забрать вашу машину с парковки, – сказала Алина, теряясь в догадках.

Наяву или во сне приключилась кончина Бушинского? Судя по тому, что они беседуют, можно сделать вывод: либо оба мертвы, либо оба живы…

Она бы предпочла последнее. Лучше пусть Бушинский заподозрит ее в чем угодно, даже уволит! Зато она будет жить.

– Какая машина? Ты о чем?

– Ваша машина осталась на стоянке возле ресторана…

Шеф затряс головой, приходя в чувство. Если он водил секретаршу в свое любимое заведение, проверить это проще простого. Однако, основательно у него отшибло мозги!

Алина помалкивала о кровавых ночных подробностях, чтобы не показаться чокнутой. Бушинский молчал по той же причине.

Он позвонил в ресторан. Там предложили пригнать его «Хонду» куда нужно.

– Спасибо, я сам, – отказался коммерсант.

Не признаваться же, что он не может назвать адрес отеля, где провел ночь?

Алина обрадовалась. Значит, они живы. Ведь на том свете нет ни ресторанов, ни машин. Хотя… откуда ей знать?

Бушинский только сейчас заметил, что он спал, не раздеваясь. Так и улегся в брюках, рубашке и туфлях.

– Ты тоже спала одетой?

– Наверное… – выдавила секретарша. – Я не помню…

– Больше тебе нечего сказать?

Она закусила губу и расплакалась. Ночью ей было очень страшно, а утром, когда она решила, что на кровати лежит труп, ей стало дурно. «Труп» внезапно шевельнулся, и девушка упала в обморок.

– Я думала… вы…

– Ладно, хватит реветь. Надо выяснить, что это за отель. Идем!

Коридор вывел их в холл, увешанный портретами обезьян. Бушинский пожал плечами, а секретарша напряженно вспоминала лицо портье, который вчера их обслуживал.

На ресепшене никого не оказалось. Бушинский с недовольной миной подождал, положил ключ от номера на стойку и повернулся к Алине:

– Мы заплатили за проживание?

– Кажется, да…

– Тогда нам тут делать нечего. По домам?

Его сознание словно затянул туман, сквозь который пробивались отдельные эпизоды из прошлого: какой-то мертвец в квартире, разгром в ванной…

– По домам, – кивнула Алина.

Ей хотелось принять душ, но делать это в номере подозрительного отеля, где по ночам бродят убийцы, девушка не рискнула. Видимо, ее шеф рассудил так же, потому что не выказал желания воспользоваться предоставленными удобствами.

На улице при свете дня секретарша и ее босс выглядели ужасно. У Алины размазался макияж, волосы спутались. Бушинский, который тщательно следил за своей внешностью, сейчас будто забыл об этом. Ему было плевать, что скажут люди. Главное – поскорее убраться отсюда…

– За историей Джейн Рейли стоит нечто важное, до чего мы должны докопаться, – заключил Ренат. – Бушинского якобы интересует героиня рукописи. Он хочет, чтобы мы создали компьютерную модель поведения, выведенную из текста и тех данных, которые он предоставил.