– Твоя гостья еще не уехала?

– Нет.

– Угождаешь ей? Прислуживаешь?

– Я управляющий, а не слуга. И позволь напомнить: Татьяна – не в гостях, она у себя дома.

В его голосе звучало раздражение. Настя достала его своей ревностью.

– Будь осторожнее, – посоветовала она. – Не болтай лишнего. Да гляди, как бы эта фифа тебя опять не окрутила. Небось потекли слюнки-то? Старая любовь не ржавеет!

– Верно подметила, – отомстил ей Аркадий.

– Ну-ну…

Рассохина не опасалась, что ее телефон прослушивают. Если бы за дело взялся частный детектив, тогда стоило остерегаться. Влиятельная тетка убитого, похоже, умыла руки. А казенные люди усердствовать не будут.

– Не увлекайся, милый, – процедила она в трубку. – Ты для нее никто, сторож на даче! Нет у тебя ни денег, как у Бушинского, ни молодости, как у Гены, ни прежнего огня. Ты – отработанный материал.

Сказала – и нажала на красную кнопочку. Отбой. Пусть Аркаша побесится. Когда мужик психует, у него пропадает потенция.

Довольная собой, она отправилась чистить перышки, собираться на вечерний променад. У нее остался последний отгул, а потом – снова офис, рутина. Сегодня она приятно проведет время. Назло Ступникову и Татьяне!

После душа Настя тщательно уложила волосы, накрасилась и открыла шкаф. Выходных платьев у нее было всего два – красное и черное. Она выбрала красное…

* * *

– Его нельзя оставлять одного, – твердил Ренат. – Где находится эта чертова галерея?

– Она называется «Бенефис», – подсказала Лариса, заглядывая в шкаф с тем же намерением, что и Рассохина. – Что надеть? Красное платье от Версаче или черное от Шанель?

– Ты решила доконать Бушинского? Он примет тебя за Джейн и сойдет с ума от разочарования.

– После того, как ему перерезали горло, его будет трудно чем-то удивить.

– Зря иронизируешь. Перерезание горла имело место! Но Самсон Карлович вполне оправился и трепещет в предвкушении встречи. Он уверен, что узнает Джейн из тысячи женщин.

– Вряд ли в «Бенефис» придет столько народу. Нам предстоит бродить по полупустому залу, изнывая от скуки.

– Бушинский был категорически против. Он считает, что мы спугнем Джейн, и она исчезнет навеки.

– Не спугнем, – уверенно заявила Лариса.

– Надо загримироваться, чтобы не нервировать клиента, – предложил Ренат. – Пусть себе спокойно наслаждается шедеврами современной живописи.

Через полтора часа его белый «Хюндай» припарковался на площадке перед старинным зданием. Ренат подал Ларисе руку и помог выйти из машины. Вечер был теплый, безветренный. На первом этаже дома светились окна галереи. У входа одиноко стоял молодой человек в пестрой рубашке навыпуск и джинсах с модными дырами на штанинах.

– Я же говорила, ажиотажа не предвидится, – усмехнулась Лариса.

– Бушинский уже здесь, – шепнул Ренат. – Я вижу его «Хонду». Только не оглядывайся! Он заезжает на парковку.

Ларису с пышно начесанными волосами и в очках было не узнать. Ренат на всякий случай приклеил бороду и надел парик.

– Не волнуйся, ему не до нас. Он поглощен предстоящим свиданием с дамой сердца. Дрожит от возбуждения и потеет.

В просторном зале с высоким потолком висели полотна неопределенного содержания. Разношерстная публика прохаживалась от стены к стене, обсуждая картины. Длинноногая девушка с ослепительной улыбкой подала Ренату каталог:

– Вы можете приобрести понравившуюся работу прямо на выставке.

– Ого! – поразился он стоимости картин. – Мы попали в Лувр? Или в галерею Уффици?

– Современные живописцы не лыком шиты, – захихикала Лариса. – Давай, раскошеливайся!

– Если за счет клиента…

– Мне вон то полотно нравится, – показала она на холст, расписанный яркими красками. – Что-то желтое, синее и зеленое! Купишь?

На нее обращали внимание. Ее наряд состоял из узкой розовой юбки и желтой блузки с крылышками. Хорошо, что она послушалась Рената и отказалась от красного платья. Это было бы нечестно по отношению к Бушинскому.

– Смотри! – Ренат сжал ее локоть и кивком головы указал на женщину, обтянутую пунцовой тканью. – Вот и Джейн!

Он имел в виду плоскогрудую блондинку на немыслимых шпильках. Копна ее волос мелкими кудряшками падала на плечи и спину.

– У меня глаза разбегаются!.. Вон еще одна!

Лариса повернулась и увидела даму с округлыми формами. Строгое красное платье как влитое сидело на ее фигуре. Шею украшала нитка жемчуга. Лицо скрывала вуаль, прикрепленная к прическе.

– Одна лучше другой…

Бушинский задерживался. Он собирался с духом. Ренат ощущал его смятение, как свое собственное. Наконец, Самсон Карлович вошел в зал, словно нырнул в ледяную прорубь. Два красных платья сбили его с толку. Блондинку он отсеял сразу и устремился к женщине постарше. Та как будто не замечала его пристального внимания. Они ходили от картины к картине – женщина в красном впереди, Бушинский сзади. Он не приближался к ней больше чем на десять шагов. Она не оглядывалась.

Лариса с Ренатом наблюдали за ними, держась поодаль.

– Ее что-то беспокоит, – прошептала Лариса. – Я ощущаю ожидание и тревогу. Она нарочно не смотрит по сторонам.

– Если это Джейн, то где обещанная шляпка?

– Но вуаль-то есть!

– Просто экстравагантная деталь туалета. А у Бушинского сдают нервы! Он вот-вот сорвется…

– Не стоит ему мешать. Пусть все идет своим чередом.

Людей в галерее прибавилось. Наблюдателям это было на руку. Между ними и Бушинским прохаживалась публика, впрочем, Самсон Карлович ничего вокруг не видел, кроме женщины в красном. Он забыл об осторожности и подбирался все ближе.

– Он не выдержит, – пробормотал Ренат. – Сейчас или никогда! Он должен положить конец своим мучениям, заявить о себе. Он влюблен и слегка безумен.

– Вот именно! Безумен! – прошептала Лариса.

Бушинский решился. Он подошел почти вплотную к женщине в красном, схватил ее за плечи и повернул к себе.

Она вскрикнула. Самсон Карлович остолбенел, его лицо исказила гримаса гнева.

– Ты?!!! – взревел он. – Ты!!!

Посреди зала разыгрывалась безобразная сцена, а Лариса… «видела» совершенно другую картину.

То была другая Джейн и другой мужчина рядом с нею. Стены галереи сузились, пол прогнил, с потолка свисала паутина…