Вот такая замечательная подруга была у Марины, но в данный исторический момент это для нее, к сожалению, не имело никакого значения.

– Ой, Любань, что-то не хочется мне ехать, – попыталась воспротивиться Марина. – Может, езжай одна, а? Устала я, да и спать уже скоро пора.

– Отдохнешь потом как-нибудь. Не время сейчас, – отрезала Любка, – да и не работать я тебя за–ставляю. – Люба уже деловито распахнула шкаф и, выуживая из него вешалки с одеждой, прикладывала их к Марине, прикидывая, как покрасивше нарядить тяжелую на подъем подружку.

Очень скоро она остановила выбор на вызывающе короткой мини-юбке, которую Марина приобрела уже довольно давно, но никак не решалась надеть. Не обращая внимания на наполнившиеся ужасом глаза по–други, Люба дополнила юбку сапогами «Барбато», щедро украшенными вышивкой и каменьями, и цветастой шифоновой блузкой.

Когда она почти силой напялила на Марину наскоро подобранный комплект, результат превзошел все ожидания. Марина тоже слегка повеселела, увидев, как эффектно выглядят на ней выбранные Любой вещи. Сама бы она никогда не отдала предпочтение такому сочетанию одежды, но не могла не признать, что смотрится это действительно красиво. Вдруг Люба остановила взгляд на Марининой шее.

– Мариш, а где подарок-то мой, медальон рунный? Не носишь, что ли? Не понравился?

Марина спохватилась, наморщила лоб, будто стараясь что-то припомнить, и стала ощупывать шею в поисках цепочки с кулончиком. Странно, вроде бы она его не снимала. Да, она точно помнила, что не снимала Любкин подарок. Может быть, во сне соскочил? Подруги поднялись в спальню, перерыли постель, обыскали комнату. Ничего. Марина на всякий случай тщательно осмотрела ванную, а Люба зачем-то заглянула во все шкафы. Опять ничего. Где же она умудрилась его потерять? Может, порвалась цепочка? Удивительно, что Марина после новогодней ночи ни разу не вспомнила о медальоне, хотя он сослужил ей неплохую службу. Если б не Любаня, она бы и сейчас не заметила пропажи.

И тут смутная догадка мелькнула в Марининой голове. Она спустилась вниз, к камину, и нашла там беспечно отдыхающего от своих повседневных забот сытого и довольного жизнью кота. Что-то подсказывало Марине, что неугомонное животное и к этому делу приложило свою мохнатую лапу.

Марина подошла почти вплотную к питомцу и пристально глянула в хитрые прищуренные глаза. Кот, собрав весь доступный ему артистизм, принял отстраненный вид, нехотя поднялся и поковылял прочь из комнаты, преувеличенно прихрамывая на травмированную ногу. Разгадав его маневр, Марина бросилась в прихожую, туда, где лежал кошачий матрасик. Кот тоже ускорил шаг и попытался опередить хозяйку. Он так разнервничался, что даже забыл хромать во всей этой суматохе. На этот раз Марина оказалась проворнее. Она первой добралась до кошачьей лежанки и прямехонько под матрасом обнаружила таинственно исчезнувший медальон. Он потемнел и стал каким-то грустным.

– Ах ты, негодное животное! – накинулась Марина на кота. – Мелкий пакостник!

Кот обиженно хмыкнул, отвернулся и покинул помещение, старательно припадая теперь уже на все четыре ноги. Марина растерянно смотрела на потускневший кулончик.

– Ничего страшного, – радостно объявила Любка. – Сейчас помоем его с солью, будет как новый! А вот со зверем надо что-то делать. Чует мое сердце, с этим мерзавцем мы еще горя хапнем.

Через каких-нибудь полчаса принудительно собранная Марина нехотя залезала к Любке в машину, изо всех сил подбадриваемая неунывающей подругой.

– Поедем, тусонемся как следует, развеешься. Ну что ты кислая такая? Ну, давай, давай... Мы бодры, веселы... – раззадоривала Люба вялую Маринку.

– Ага, только «бодры» надо говорить бодрее, а «веселы» – веселее, – отозвалась Марина, вспоминая их любимую школьную присказку.

– Ну вот, так-то лучше!

Анжела собиралась на день рождения. Пригласила ее новая приятельница Мария, с которой они познакомились на одной из обязательно посещаемых Анжелой светских тусовок. В какой-то степени присутствие на подобных мероприятиях являлось для Анжелы рабочим моментом. Так сказать, налаживание личного взаимодействия с реальным и потенциальным клиентом.

Анжела стояла перед зеркалом и привычными умелыми движениями наносила макияж. Немного прозрачной пудры со светоотражающими частицами, чтобы добавить сияния и без того прекрасной коже, пара мазков специальной кисточкой по скулам – и на лице заиграл свежий персиковый румянец. Следующий штрих: подчеркнуть природную красоту глаз. Желаемого эффекта Анжела добилась с помощью удлиняющей туши для ресниц. Она предпочитала коричневую тушь, которая придавала взгляду мягкую выразительность и лучше сочеталась с цветом волос. Черную тушь она тоже иногда использовала, но только когда требовался более строгий вариант макияжа. Далее – почти прозрачный розово-персиковый блеск для губ. Вот, собственно, и все, что требовалось Анжеле для создания вечернего образа.

Несмотря на этот косметический минимализм, лицо выглядело великолепно. Ни добавить, ни отнять. Анжела придирчиво осматривала результат своей работы. Все отлично. Даже чересчур хорошо. Откуда же тогда это чувство раздражения и недовольства собой? Почему это красивое молодое лицо в зеркале кажется ей чужим и фальшивым? Что скрывается за этим безупречным изображением?

Мучительное ощущение того, что ее обманули, преследовавшее Анжелу последнее время, снова стало подниматься откуда-то изнутри. Чувство было такое, как будто ей подарили подарок, вернее, нет, не подарили, а дали взамен за что-то очень важное для нее, а когда она развернула нарядную упаковку и развязала красивые банты, оказалось, что в коробочке пусто. Ей подсунули фикцию, аляповатую пустышку, красочную обертку, не имеющую никакой ценности.

Анжеле почему-то вспомнился один эпизод из детства. Однажды она шутки ради, съев конфеты из вазочки на столе, аккуратно свернула фантики и разложила их в вазочке так, что казалось, будто все конфеты целые. Подружка, пришедшая к ней в гости, увидела на столе конфетницу, наполненную вкуснейшими «Красными Шапочками» и протянула к лакомству руку. Каково же было ее разочарование, когда она обнаружила, что все фантики пустые! Тогда в детстве Анжеле эта проделка казалась очень смешной, и она радовалась, что ей удалось так остроумно подшутить над одноклассницей.

Теперь же она ощущала себя на месте той девочки, держащей в руках пустой фантик и понимающей, что конфету съел кто-то более удачливый.

Анжела отвела взгляд от раздражающего изображения в зеркале, устало опустилась в кресло у письменного стола. Перед ней стояла открытая металлическая шкатулка. Бабушкина тайна. Анжела, наверное, в сотый раз за сегодняшний день достала из нее тоненькую пачку писем, пожелтевшую от времени фотографию, огрызок черной свечки и круглое зеркальце, перевязанное красной ленточкой. Открыла верхний ящик стола и вытащила оттуда черный бархатный чехол со старинным документом. Вот оно, бабкино наследство.

С черно-белой фотографии на Анжелу смотрел незнакомый симпатичный блондин с лихим чубом и светлыми глазами, совсем еще мальчишка. Никогда ранее Анжела этого лица не видела. Большой семейный альбом, который Анжела так любила листать в детстве, придумывая разные забавные истории про запечатленных на фотографиях дальних и близких родственников, изобиловал снимками времен бабкиной молодо–сти. Вот совсем молоденькая бабушка с модной прической в мелких буклях, на следующей странице – бабка с дедом – красивая пара на снимке с витиеватой нарисованной рамочкой. Далее счастливо улыбающийся дед с двумя девочками-погодками в нарядных платьицах – мамой и теткой. Потом все четверо вместе: дед ласково смотрит на красавицу жену, рядом торжественные девочки, старательно позирующие для семейного фото. Идиллия, да и только.