– Вы знаете, почему я организовал вашу охрану? –спросил он.

– Догадываюсь. Кроме женщины, которую вы прислали, околоменя крутились еще четверо. Кстати, кто они?

– Вы ставите меня в сложное положение, ПавелДмитриевич, – тонко улыбнулся Минаев. – Я, безусловно, раскрою вамвсе карты, если мы с вами будем сотрудничать. Но если вы безразличны к судьбеБулатникова и не хотите мне помогать, то я просто не имею права рассказыватьвам все. У меня ведь тоже есть свои профессиональные секреты.

– Вашим секретам цена невелика. И без того понятно, чтолюди, которым Булатников оказывал услуги, теперь боятся огласки. У ВладимираВасильевича была обширная агентура, но определенного рода задания он поручалтолько мне. Вот я им и понадобился, чтобы не болтал лишнего. Даже странно, чтоих оказалось так немного. У ворот колонии, которую я покинул, могло собратьсяпол-России, я бы не удивился. Если вы не хотите сказать мне, кто конкретнозаинтересовался моей персоной, – не надо, не говорите. Для меня от этогомало что меняется. Все равно я буду знать, что кто-то меня преследует, а ктоименно – не суть важно, потому что меры безопасности будут одними и теми же.

– Значит, вы совсем не боитесь?

– Почему, боюсь. Но это не означает, что я от страха кинусьрассказывать вам о делах Владимира Васильевича. Вы были его заместителем иучеником, и вы должны и без моих рассказов знать достаточно много. А если вы чего-тоне знаете – значит, этого хотел Булатников. Вы знаете ровно столько, сколько онпозволил вам знать, и нарушать его волю я не хочу.

– Я мог бы предоставить вам безопасное убежище, –заметил Минаев.

– Спасибо. Чем я должен буду за это заплатить?

– Помогите мне найти убийц Булатникова. Павел Дмитриевич,поверьте, для меня это важно, очень важно. Здесь нет никакой политики, эточисто человеческое. И потом, я не хотел вам говорить, но… Видите ли, кое-что ядействительно знаю. Вероятно, Владимир Васильевич скрывал от меня какие-тофакты и обстоятельства, но уверяю вас, очень немногие. Я знаю, чем занималиськонкретно вы и ваша группа, которую вы курировали. Может быть, повторяю, я знаюне обо всех ваших заданиях, но даже того, что мне известно, вполне достаточно,чтобы доставить вам кучу неприятностей. Я не собираюсь этого делать, я не хочуумышленно причинять вам зло, но, если вы откажетесь помогать мне, боюсь, я будувынужден предать огласке кое-какие факты. Повторяю, не для того, чтобынавредить лично вам, а для того только, чтобы уничтожить тех, на чьей совестижизнь Булатникова.

– Элегантный шантаж? Это не делает вам чести, генерал.

– А мне наплевать на мою честь, майор. Да-да, я знаю, кем выбыли до того, как стали агентом Булатникова. И знаю, что в те времена, когда выносили майорские погоны, у вас была другая фамилия. И знаю, при какихобстоятельствах вы лишились звания и должности. Так вот, майор, мне наплеватьна мою честь, если я вынужден буду жить с сознанием того, что убийцы моегоучителя, друга и командира ходят на свободе. Вам понятно? Само этообстоятельство уже не делает мне чести. Я офицер и мужчина, если эти словавообще что-то вам говорят.

– Тогда я вынужден констатировать, что вы лжете, АнтонАндреевич. Если вы знаете обо мне так много, то вы непременно должны знать, ктоубил Булатникова. Я не верю в то, что вы этого не знаете.

Минаев умолк, сосредоточенно размешивая ложечкой сахар вчашке. Потом поднял на Сауляка глаза, которые стали почему-то темными ибездонными.

– Да, Павел Дмитриевич, я лгал. Я знаю, кто это сделал. И яхочу, чтобы вы помогли мне уничтожить этих людей. Видите, я раскрыл перед вамивсе карты. Я хочу не просто стереть этих людей с лица земли, я хочу, чтобы имяих было покрыто несмываемым позором.

– Я понял вас, – кивнул Павел. – Но я не разделяюваших чувств. Антон Андреевич, давайте будем говорить правду хотя бы сами себе,если мы не можем сказать ее другим. То, что делал генерал Булатников, то, чтоделали я и мои люди по его указаниям, преступно, и это еще мягко сказано. Насвсех нужно было расстрелять за то, что мы делали. И вас заодно, потому что вызнали об этом и молчали. А теперь вы хотите покарать людей за то деяние,которое сам Булатников совершал неоднократно. Ему, выходит, можно, а им – нет?Двойной счет, двойная мораль? Для вас Владимир Васильевич – командир, друг иучитель. Но для огромного числа людей он – обыкновенный убийца и подонок.Поэтому если вы хотите мстить за его смерть, то это должно остаться вашимсугубо личным делом. Вы не имеете права привлекать к этому делу кого бы то нибыло и не имеете права ни от кого требовать помощи.

– Даже от вас?

– Даже от меня.

– Неужели у вас не осталось ни капли теплого чувства к нему?Никогда не поверю.

– Мне не нужно, чтобы вы мне верили. Я вам благодарен за то,что вы прислали человека, который не дал мне сдохнуть в первые же часыпребывания на свободе и довез меня живым до Москвы. Я знаю, что вы потратили наэто немалые деньги. Еще раз повторяю, я вам благодарен. Но не требуйте от менябольшего.

– Что вы за упрямец! – в сердцах воскликнул Минаев.

Этот Сауляк прямо из рук выскальзывал. А генерал так на негонадеялся! Если Павел не поможет, то не поможет никто. И уговорить его нужно вочто бы то ни стало.

– Поймите же, – горячо продолжал генерал, – всеразговоры про чистые руки – это сказочки для пионеров. Вы сами были кадровымофицером, вы служили в нашем ведомстве, и вы должны отдавать себе отчет, чтосуществует множество целей и задач, решение которых подразумевает различныенарушения морали и этики. Оперативная работа вся с ног до головы вымазанадерьмом, так было, есть и будет. Вы не имеете права упрекать ВладимираВасильевича, меня и себя самого в том, что нашими действиями нарушалиськакие-то нормы и кому-то причинялся вред. Это неизбежно, потому что цель этоготребовала. Что толку от того, что вы сейчас начнете рвать на себе волосы икаяться в совершенных грехах? Жизнь этим не изменить. Генерал Булатниковсовершал все эти поступки во имя социально-одобряемой цели, а те, кто его убил,сделали это из своих собственных шкурных интересов. Неужели вы не видитеразницу?

– Значит, так, Антон Андреевич, – сказал Сауляк, неглядя на генерала. – Давайте соображения морали и этики оставим длядругого случая. У нас с вами отношения товарно-денежные, и я готов сделать то,что от меня требуется в рамках нашей сделки. Вы обеспечили мою безопасность напути от колонии до Москвы, вы вложили в это большие деньги, и независимо оттого, зачем вы кинулись меня спасать, я должен отплатить вам за это. Далее. Выеще какое-то время обеспечиваете мою безопасность, снабжаете меня новымидокументами и жильем. Желательно и легендой, чтобы я продержался хотя бы первоевремя. Иными словами, вы поддерживаете меня на протяжении периода моейадаптации к новым условиям моего существования. За это я делаю для вас то, чтовы хотите. Вы хотите поквитаться с убийцами Булатникова? Я готов оказать вампосильное содействие. Еще раз подчеркиваю: я не собираюсь мстить за жизньВладимира Васильевича, я хочу лишь расплатиться с вами за ту помощь, которую вымне уже оказали и окажете в будущем. Мы договорились?