– Уже нашла, – ядовито ответила я.

На самом деле, к моему стыду приходилось признать, что мне понравилось возиться с ним на кухне.

Не умея ровным счетом ничего из того, что люди умеют обычно делать, он совершенно не суетился, не паниковал и очень быстро учился всему, что я показывала. Прям цеплял на лету – один раз только посмотрит прищуренным взглядом и тут же повторяет действие, причем в улучшенном варианте и с удвоенной эффективностью.

Может, из-за того, что это не очень-то и бином Ньютона – тостов поджарить и канапешек нарубить, да и паниковать-то особо было не из-за чего – все ж родная мать с сестрой пожаловали, а не ректор Лондонского Экономического…

И, тем ни менее я, была под впечатлением от его сноровки. Как, впрочем, и от самой его компании, которая оказалась на удивление приятной – когда руки не распускал и забывал скабрезно шутить по любому поводу.

Я ведь и забыла уже какой он умный и приятный в общении, наш декан. Вообще забыла его в роли интеллигентного человека – хоть мы и знали его больше как препода, чем как декана.

Вот он и напомнил. Во-первых, без всяких заумных объяснений и нотаций, минуты за полторы объяснил мне задачку с суммой арифметической прогрессии, которую я не понимала еще с девятого класса – на примере кружочков огурца, которые сам же и нарезал. Да так объяснил, что я не просто заучила, а поняла саму суть абстракции и никогда больше не озадачусь этим вопросом.

Во-вторых, рассказал пару новостей из мира большого бизнеса и дал дельный совет по составлению резюме.

Ну, и в-третьих – наверняка, чтобы не выглядеть совсем уже занудой – рассказал пару университетских и сплетен, а одну даже развеял – про то, что Маргарита Геннадьевна из деканата – лесбиянка (как именно он это проверял, я уточнять не стала).

Напоследок, угостил рюмочкой шикарного коньяка и даже разрешил покурить в форточку, когда мы все закончили.

С последним правда, не обошлось без нотаций.

– Ты в курсе про лошадь, Максимова? – скептически спросил, глядя, как я изо всех сил стараюсь дымить строго в окно.

Я закашлялась. Вот чего настрой портить? Сам же только что дал мне прикурить!

– Это которую можно угробить каплей никотина?

– Именно.

– Да ерунда все это. Опыты были?

Он поднял бровь.

– Конечно, были. Там не глупей тебя люди сидят.

Я нарочито глубоко затянулась и выдохнула аккуратное колечко.

– Вот прям взяли и убили лошадь, дав ей слизать каплю никотина? Вы серьезно думаете, что так оно все и было?

Он скептически скривил губы, явно развлекаясь.

– Я уточню, но удивлюсь, что именно так все и было.

– А как же защитники животных? Неужели не вмешались?

– Максимова… – он вздохнул. – Я впишу в твое расписание на следующий год обязательный курс по истории науки новейшего времени.

– Чего?! – я задохнулась от возмущения. – С какой это стати?! Нам не полагается обязательная история! Хоть науки, хоть Ренессанса!

– С такой, Максимова, что, похоже, ты не представляешь себе, насколько циничны были ученые в девятнадцатом и двадцатом веках. Тогда, в принципе, и человека могли заставить слизать каплю никотина, чтобы посмотреть, как долго он будет мучиться, умирая. А могли и в кровь впрыснуть, чтоб уж наверняка.

Меня передернуло. И курить отчего-то расхотелось.

– Заодно и всякую статистику полезную узнаешь… Сколько народу, к примеру, от этой дряни померло за все время использования табака…

– А индейцы? – я стряхнула пепел в стаканчик с водой, который специально для этого держала.

– Что индейцы? – не понял он.

– Ну, индейцы же табак придумали – те самые, которые супер-мудрые и всё про всё знают, в том числе и про конец света. И лечат всякие опухоли подорожником. Чего бы они свои трубки курили если это прям так смертельно?

Он посмотрел на меня не верящим взглядом – так будто у меня рога вылезли на лбу.

– Что? – я с подозрением отодвинулась.

– Да ничего. Удивляюсь я, Максимова. Как можно быть такой умной и такой дурой одновременно? Прям талант у тебя.

Пока я думала, обижаться мне или нет – все же меня еще и умной обозвали – он забрал у меня сигарету, со смаком затянулся, затушил ее в стакане и взял со стола две тарелки с закусками.

– Пошли кормить родню. Кстати, если тебе предложат посмотреть вместе шоу «Кружок», откажись обязательно. Иначе сама пожалеешь – замучают.

И пошел вон из кухни.

– Какое шоу? – не расслышав название, я засеменила следом. Потом вернулась, подхватила оставшуюся тарелку с канапе и догнала его.

– «Кружок». «The Circle». Это британское шоу, племянники на Ютубе старые серии смотрят по сотому разу… Что-то про знакомства вслепую. Достали жутко, тем более оно не детское, это шоу. Но попробуй запрети! Особенно, когда сестра их обоих скидывает и уматывает в свои командировки. И ведь будут ныть, пока не включишь, говнюки мелкие...

Хорошо, что он не видел, как высоко взлетели мои брови. Декан в роли бебиситера! Вот уж точно сплетня века.

И тут меня осенило – так вот отчего он беспокоился, что в доме нет еды! Не боялся ударить в грязь лицом, а просто не хотел разочаровывать любимых «говнюков», с таким воодушевлением помчавшихся к нему в гости!

Оууу… Милота какая!

Спинным мозгом почувствовав, с каким удовольствием я буду рассказывать об всем этом подружкам, Матвей резко остановился – да так, что я чуть не врезалась в него, перевернув тарелку с канапе.

– Надеюсь, мне не надо напоминать о том, что ты должна держать язык за зубами обо всем, что касается моей семьи и личной жизни?

Кусая губу, чтобы не улыбаться, я кивнула. Потом помотала головой.

– Как рыба, Матвей Александрович! Честное слово! Как рыба!

– Смотри у меня! – погрозил он, но как-то… нестрашно. Придвинулся ближе и чертыхнулся, отставляя в стороны руки с мешающими тарелками.

Между ног мне воткнулось колено, и я прикусила губу уже по другой причине.

– У меня дежавю… Охх…

И ведь почти не играла – на самом деле было очень приятно, как он пытался облапать меня без помощи рук.

Вероятно, тоже вспомнив о том, как связанный, хватал меня всем, чем только мог, Донской тихо и коротко зарычал, толкнулся сильнее, чуть ни поднимая меня коленом в воздух…

– Дядь Матвей, можно мы «Кружок» на телевизоре поставим? С телефона? – донеслось из другой комнаты.

– Твою ж мать… – выругался декан, все еще на автомате пихаясь в меня ширинкой. – Я говорил тебе? Затрахали с этим «Кружком», – и ответил громко, совершенно не запыхавшимся голосом. – Ставьте. И можете не стесняться со звуком…