Павел Васильевич откуда-то притащил коробки, и я отправил Серафима упаковывать посуду, а сам сел за письменный стол, выложил все с полок и принялся внимательно пересматривать. Здесь были старые письма от родных и друзей, мои детские рисунки, памятные билеты в театр, книги и многое другое. Все это было очень ценно для отца, иначе он бы все выбросил, так как не любил хранить лишнее и всегда строго за этим следил.

Я аккуратно все сложил в коробку и решил, что в новом доме разложу все точно так же, как стояло здесь. Пусть отец видит, что мы его не забыли и не сомневались в том, что он вернется.

Между тем Серафим и Павел Васильевич закончили на кухне, и перешли в хозяйскую спальню.

— Роман Степанович, здесь книги и документы. Куда их сложить? Вместе с бельем? — крикнул Серафим.

— Нет, в кабинете на столе коробка. Положи туда, — ответил я и поднялся на стремянку, чтобы снять люстру.

Она была большая и тяжелая, поэтому я боялся, что они ее уронят. Лучше самому убрать. Я прошелся по дому и решил, что остальное они сами смогут упаковать, поэтому попросил бывшего управляющего найти мне водителя и поехал в город.

Сначала я заехал домой, чтобы посоветоваться с матушкой насчет имения. О том, что там был пожар, я не стал ей говорить. Решил, что просто скажу, будто дом развалился от старости. Ведь за ним никто не ухаживал уже много лет. Должна поверить.

Дверь открыл наш новый дворецкий, имя которого я так и не спросил.

— Добро пожаловать, Ваше Сиятельство! Вы как раз к обеду.

Я кивнул и поднялся наверх, чтобы умыться и переодеться, ведь насквозь пропах запахом гари. Едва вышел из ванной и переоделся, как в дверь постучали.

— Ромочка, можно войти? — спросила матушка.

Я открыл дверь, и она вошла с открытой записной книгой в руках.

— На следующей неделе сразу после новогоднего праздника я устраиваю благотворительный вечер. Хочу собрать денег для женского приюта в Туле. Мне от них прошло письмо, в котором они жалуются на плохие условия проживания. Хотела посоветоваться с тобой, кого позвать на этот вечер.

— Посоветоваться? Зачем? — удивился я, ведь раньше ей не нужна была моя помощь в этом деле.

— Ты теперь взрослый, поэтому можешь что-то дельное посоветовать.

Я подумал о том, что и в три года я был достаточно взрослым, и ответил:

— Лучше приглашать тех, кто лично сталкивался с серьезными проблемами и лишениями. Обычно такие люди более щедры с теми, кто попал в схожую ситуацию.

Матушка задумалась, что-то зачеркала в своей записной книжке и внимательно посмотрела на меня:

— Как дела в имении?

— Плохо. Дом прогнил и восстановлению не подлежит.

— И что же нам теперь делать⁈ — забеспокоилась.

— Просто построим новый. Я уже велел Серафиму собрать вещи, — абсолютно спокойным тоном ответил я.

— Я сейчас же велю собраться работникам и помочь вам вынести все вещи. Там очень дорогой дубовый гарнитур. А ковры моль не поела?

— Не знаю. Не присматривался.

— Если ковры целые, то их тоже скрутите для нового дома. Я почему-то так и думала. Все-таки за домом надо следить, печи топить, проветривать. И посуду из серванта обязательно хорошо упакуйте.

Я еще долго выслушивал, что мы должны убрать и сохранить, но мне это было только в радость. Я думал, что она гораздо болезненнее воспримет новость про дом.

После обеда матушка позвонила знакомому архитектору и попросила подъехать с чертежами.

— Неужели ты вняла моим мольбам и решила построить флигель в своем дворе? А я тебе уже давно об этом твердил. Любой уважающий себя хозяин или хозяйка должны обеспечить комфортное проживание своим гостям, — нравоучительно произнес пожилой архитектор едва зашел в кабинет, где мы его ждали.

— Здравствуйте, Анатолий Клаусович! Вы не угадали. Мы хотим построить не флигель, а загородный дом в нашем имении.

Матушка взяла его под руку и подвела к столу. Пожилой архитектор раскрыл чемодан и принялся выкладывать чертежи, нахваливая каждый из них.

На протяжении двух часов мы с матушкой обсуждали, какой дом нам нужен, но снова выбрали очень похожий на предыдущий. Архитектор сориентировал нас по цене и подсказал строительную компанию, которой он доверяет и с которой готов работать. Я хотел отдать ему предоплату наличкой, но Анатолий Клаусович отказался брать деньги и попросил положить на его счет.

— Роман Степанович, я старый человек, поэтому бываю очень рассеян. Наличные деньги у меня волшебным образом пропадают. Сам не замечаю, куда их деваю.

Я хотел подсказать, что, скорее всего, к этому прикладывают руку его близкие, но промолчал. Неизвестно, как он отреагирует, а нам нужен новый дом. Позже, после окончания строительства, обязательно ему скажу о своих догадках. Пусть приструнит вора.

Мы с архитектором сначала съездили в банк, и я положил обговоренную сумму на счет, затем подбросил его до дома и только после всех дел, решил наведаться к Родиону Голубинскому.

Низенький желтый дом, как его описал Серафим, я нашел быстро. Когда поднимался на крыльцо, то навстречу мне выбежала довольно миловидная девушка в желтом пальто с лисьей шкурой через плечо и удивленно уставилась на меня.

«У них какой-то пунктик насчет желтого цвета?» — подумал я и обратился к ней.

— Доброе утро, милая леди! Родион дома?

— Родик в столовой. Кушает, — улыбнулась она.

— Хорошо. Ну, бегите-бегите. Не смею вас задерживать, — улыбнулся я ей.

— А вас как зовут? Раньше я вас не видела, — заинтересовалась она.

— Я Роман, а вы кто?

— Елизавета. Младшая сестра Родика. А вы к нему по какому вопросу? — не унималась она, натягивая тонкие желтые перчатки.

— По личному делу, — подмигнул я ей и уже взялся за дверную ручку, но она снова остановила меня и шепнула:

— Он в плохом настроении. Постоянно на мобилет смотрит. Наверное, ждет звонка. Вы не знаете, что случилось?

— Знаю, конечно. Любовные дела. Он с девушкой поссорился, — прошептал я ей в ответ.

— Да вы что! У него есть девушка? Надо мамочке рассказать, — всполошилась она.

— Вы же куда-то шли, — напомнил я.

— Ах, да. Точно! Вернусь и обязательно расскажу, — она слетела с крыльца и побежала вдоль дороги.

На входе меня никто не встретил, значит дворецкого нет. Я осмотрелся и прямиком направился