Я пообещал, что отныне проблемы с документацией возьму под свой контроль, а они должны заниматься посевом, уборкой и тому подобным.

Следующий, поднявший руку, сказал, что все хотят закупать только свежее мясо, поэтому нет возможности везти его далеко, а те рынки и предприятия, что находятся поблизости, уже закупают нужный объем у Сусликовых.

Я заверил, что решу этот вопрос, и спросил следующего желающего. Тот пожаловался, что техника вся старая и часто ломается, поэтому нужен новый комбайн и, как минимум, два трактора.

Я сначала думал, что люди будут возмущаться и в штыки воспримут мое решение брать с них налоги, но ошибся. Подданные искренне радовались тому, что я взял решение их проблем на себя. Их даже не испугало мое предложение начать выплачивать налоги уже со следующего месяца. Наоборот, многие готовы были заплатить хоть сейчас для того, чтобы я на эти деньги закупил технику и качественное зерно на следующий посевной сезон.

— У нас два свинарника пустуют. В один голов пятьдесят влезет, а во втором и сотню можно разместить. Роман Степанович, закупите поросят, а мы их вырастим. Благо овощей и круп хватает, — предложил мужчина в ватной телогрейке.

— А еще Степан Мефодьевич хотел конюшню оборудовать для скакунов. Мы с ним об этом пару раз говорили, — вставила глава деревни Камышово.

— Скакуны — это хорошо. Даже ипподром можем соорудить и скачки устраивать. Благо территории хватает, — поддержал мужчина в телогрейке.

— Не подойдет сюда ипподром. Далеко мы от города. Это ж надо будет гостиницы строить, чтобы всех размещать, — возразил бывший управляющий Павел Васильевич.

— И хорошо! Сделаем базу отдыха! А что? Природа у нас замечательная, река рядом, лес густой, — воскликнул молодой человек в новом синем жакете.

— Гостей ведь и кормить надо, — возразил кто-то из толпы.

— А что? Не прокормим, что ли? Картошка есть, горох есть, подсолнечник есть, кукуруза есть. Сейчас еще Роман Степанович свиней закупит и все, можно ресторан открывать.

— Все можно, если деньги есть. Но пока все на месте не наладим, то и думать нечего о новом. Вон я вручную в этом году картошку на своем участке собирал. А это между прочим пятьдесят мешков. До первых заморозков ковырялся.

— А что ж ты никого на помощь не позвал? Мы бы за день тебе всю картошку выкопали, — спросил парень в синем жакете.

— Тогда все работали. У тебя у самого еще горох на земле перезрелый лежал, когда я с картошкой закончил.

Они еще долго сидели и обсуждали, а я спустился со сцены, сел в первом ряду и внимательно их слушал. Так, в разговорах, я узнал намного больше, чем выяснял бы у каждого по одному. Меня порадовало то, что Сусликов был прав насчет нашей плодородной земли.

Выслушав жалобы и пожелания, я отпустил людей по домам и пообещал постепенно решить все проблемы.

— Н-да, дел невпроворот, — сказал мне бывший управляющий Павел Васильевич, когда выпроводил всех за дверь.

— Согласен. Поэтому здесь всегда должен находиться верный мне человек и оперативно решать все вопросы. Не хотите снова поработать управляющим? — предложил я ему.

Старик замотал головой.

— Не сердитесь на меня, Роман Степанович, но я вынужден отказаться. Стар уж стал. Ноги не ходят и глаза не видят, а работы здесь — непочатый край. Вам бы кого-нибудь молодого да резвого.

— Кого? Я здесь никого не знаю, — пожал я плечами.

— Возьмите моего соседа. Вот здесь сидел в синем жакете. Хороший парень. В прошлом году аграрный техникум закончил. Он умный и ответственный, на него можно положиться. К тому же я всегда рядом. Делом и советом помогу.

— Отличная идея! Приведите его ко мне на ужин. Кстати, вы не помните, отец общался с Германом Сусликовым?

— Нет, конечно! С этим крысенышем никто не общается. Очень уж он гадкий человечишка и редкая сволочь. Лет десять назад у нас все куры подохли. Так Степан Мефодьевич сразу на него подумал. Очень уж он жадный до земель. Всех соседей в округе застращал и земли выкупил. Только мы стоим ему поперек горла.

Я успокоил старика, сказав, что уже поговорил с Сусликовым, и он не будет больше зариться на наш участок, поэтому можно спокойно заниматься делами. А если вдруг с ним возникнут какие-либо проблемы, или появятся подозрения в том, что он нам вредит, тут же сообщать мне.

Я зашел в дом управляющего и встретился с Серафимом, который порывался пойти к имению и прибраться там.

— Не надо ничего убирать. Мы этот дом сносить будем и построим новый. Ты лучше завтра с утра все вещи аккуратно в коробки упакуй. Только смотри, аккуратней, — велел я.

Павел Васильевич накормил нас вкусным ужином, на который также пригласил своего соседа Борю. Он был немного старше меня. Оказывается, Борис уже продумал, как тут все организовать, чтобы более прибыльно использовать землю. Мы договорились, что все свои идеи он перенесет на бумагу и отправит мне. А я назначаю его управляющим на испытательный срок в три месяца.

— Можете не сомневаться, Роман Степанович, я за ним присмотрю и все проконтролирую. Но он у нас головастый, поэтому быстро научится сам управляться, — пообещал Павел Васильевич.

Спать мы легли поздно, но из головы никак не выходил этот Родион Голубинский. Кто он такой? И какие претензии ко мне имеет? Поджигатель сказал, что он работает секретарем или документоведом. Но от этого еще более не понятно, почему он хотел сжечь меня заживо? Я решил завтра смотаться в Москву и найти этого Голубинского.

— Серафим, ты сказал, что знаешь какого-то Федьку Голубинского. А есть ли у него брат? — спросил я у слуги, который лежал на матрасе у печи.

— Есть. И братья, и сестра. Но я не знаю, как их зовут. Мой двоюродный брат работает у них садовником.

— Так, они не простолюдины?

— Достаток у них невелик. Они из обедневших. Не чета вам, Ваше Сиятельство.

— А ты знаешь, где они живут?

— Знаю, конечно. На Патриарших дом такой низенький, желтый.

— Низенький, желтый, — задумчиво повторил я.

Утром после завтрака я с Серафимом и Павлом Васильевичем направился в имение, чтобы начать разбирать вещи. Я решил, что будет лучше, если все отцовские документы сложу сам. Заодно посмотрю, что там еще есть. Вдруг что-то