class="p1">Мария, подобрав с земли какую-то палку, крепко сжала её в руке и встала рядом с Зарой. Но Зара отодвинулась от неё, она видела, что в любой момент эта сумасшедшая, Степанида, может броситься на неё, и не хотела рисковать Марией. А та всё не останавливалась и шла, наступая на Зару, и крича во всю глотку. Она нарочно подогревала и раззадоривала толпу, чтобы те накинулись на одинокую фигуру. Но люди стояли, и ни один из них не сделал и шага в сторону Зары. Все просто молчали и ждали, что же будет дальше, никто не поддался на провокации сплетницы.

И в тот момент, когда Степанида была уже в двух-трёх шагах от Зары, та сузила глаза и твёрдо глядя на сумасшедшую сказала тихим, но полным неведомой силы голосом, который разнёсся шёпотом по всему кладбищу, и который она даже сама не узнала:

– Это ты. Это сделала ты.

Сплетница замерла с вытянутой вперёд рукой, обвела толпу своими мутными злобными глазками, и, словно опомнившись, вновь завизжала:

– Что я? Что сделала я?

– Это ты угробила эту девочку вместе с ребёнком!

– А-а-а, – заверещала, побагровев ещё больше Степанида, и толстое тело её заходило ходуном, затряслось от злобы, переполнявшей всю её изнутри, – Ты ещё и грехи свои на меня переводить станешь, ведьма? Признайся! Это твоих рук дело! Имей смелость признаться!

Она сделала ещё один шаг в сторону Зары, и в ту же минуту раздался вдруг оглушительный треск и грохот. Люди вскрикнули от ужаса и закрутили головами, пытаясь понять, что же произошло. Казалось, что само небо раскололось пополам, вострубив протяжным трубным гласом, так, что содрогнулись деревья и старые покосившиеся кресты. Бабы мелко закрестились, мужики ошарашено глядели кто вверх, кто в стороны.

Раскатисто и глухо прокатилась над погостом волна, и тут вновь что-то громко треснуло позади толпы. Люди закричали, отскочили в сторону, обернулись, и увидели – высокая, старая берёза, что росла здесь, сколько все себя помнили, раскололась сверху донизу на две половины и с шумом рухнула на снег, накрыв собою несколько могил. И тут же замело, завьюжило, и куда только делся погожий, солнечный денёк – всё вокруг превратилось в нескончаемую снежную круговерть. Потемнело на погосте. Завыл ветер в ветвях старых могучих дубов, пригнул к земле тонкие берёзки и рябины. Чёрные тяжёлые тучи накрыли небо. Огромные хлопья залепляли глаза и рот, не давая дышать, снег, словно кидали невидимыми лопатами в стоящих у разверстой могилы людей.

Ополоумев от ужаса, люди закричали и бросились прочь. Зара же осталась стоять на месте, недвижимая и прямая, как каменное изваяние. Она знала, что ненастье – подтверждение того, что перед ней стояла та, кто хочет сжить её со свету. Она, конечно, была не ведьма, эта Степанида, нет, но она ходила к какой-то бабке и пыталась извести Зару чужими руками. Был кто-то, кто помогал ей, та самая колдовка, про которую говорила ей однажды Мария. Именно она и погубила эту девочку с ребёнком.

Словно кадры из фильма побежали вдруг у Зары перед глазами видения. Вот эта девочка идёт по улице, плачет, навстречу ей попадается Степанида. Та останавливает её, спрашивает, в чём дело. Девочка не отвечает, лишь плачет. Сплетница зовёт её к себе домой. Они сидят на кухне и пьют чай. Девочка, заливаясь слезами, что-то рассказывает Степаниде. Зара поняла, что эта глупышка поделилась со сплетницей всем тем, что она до этого рассказала Заре. Вот Степанида смеётся и успокаивающе хлопает девочку по плечу. На другой день девушка вновь приходит в дом мерзавки, и та подаёт ей какую-то траву, велит запарить дома да выпить отвар разом. Но самое страшное было то, что Степанида не нечаянно погубила девушку с дитём, не рассчитав порции или ещё что. Нет. Она всё это сделала с умыслом, заранее зная, каков будет исход, и на то и рассчитывая, лишь бы только пала тень на ненавистную ей Зару.

– Какова же должна быть сила ненависти, – с изумлением подумала Зара, – Чтобы пойти на такое преступление, взять такой грех на душу, ради того, чтобы избавиться от меня? Как можно было такое сотворить?

– Но кто же, кто та колдовка, что в сговоре со Степанидой? К кому бегает она за помощью в своих грязных, чёрных делах?

А тем временем мерзавка прыгала вокруг Зары и пыталась достать до неё, но у неё ничего не получалось. Вихрь кружился вокруг них и оберегал Зару. Внезапно потоком ветра подхватило Степаниду и волоком понесло прочь, в сторону могилы. С силой ударило мерзкую бабищу о ствол клёна, что рос тут, и затем швырнуло в сугроб.

Зара прикрыла глаза, глубоко вздохнула, и начала успокаиваться. Тут же вихрь стих, будто его и не было. Небо просветлело и вновь показалось солнце. Люди, стали возвращаться на кладбище, со страхом поглядывая по сторонам и переговариваясь промеж себя. Степанида барахталась в сугробе, пытаясь встать, но не могла, никто не поспешил к ней на помощь.

Мать девочки лежала у могилы дочери без чувств. Бабы подбежали к ней, принялись приводить её в себя. Женщина открыла глаза, обвела всех уже совершенно другим, изменившимся взглядом, и, остановив его на Заре, заплакала и протянула к ней руки. Зара тоже заплакав, поспешила к ней. Они обнялись и так стояли, не глядя ни на кого и не утирая слёз. Наконец все услышали слова Зары:

– В тот вечер ваша девочка действительно приходила ко мне, но я не дала ей никакого снадобья, которое могло бы повредить ей. Она всё рассказала мне, но я долго уговаривала её не совершать этой ошибки, я сказала ей, что в будущем у неё всё наладится. Но она не поверила мне. Она умоляла меня помочь ей, но я отказала ей.

Зара обвела глазами толпу и громко и чётко сказала:

– Запомните все! Никто и никогда не приходите ко мне с дурными делами! Никому я не стану помогать в таких просьбах. Я никогда не делала зла людям и не сделаю.

Затем Зара повернулась к сплетнице, которая всё ещё барахталась в снегу, запутавшись в своих юбках, и пытаясь подняться, и сказала:

– А ты, ты ещё за всё заплатишь, гадина! Я найду ту, которая тебе помогает, и вы обе поплатитесь за ваши тёмные грязные делишки.

Степанида испуганно поднялась на ноги, нацепила валенок, что отлетел в сторону, пока её несло вихрем, и хотела было бежать, но тут подбежали к ней деревенские бабы и схватили за шиворот. Терпение людей лопнуло. После такого горя уже никто не мог более молчать. Бабы заголосили, закричали наперебой, вспоминая сплетнице всё, что те с братцем творили, и принялись таскать злую бабу по земле, валять её в снегу и драть на ней одежду. Поднялся шум и гам. Степанида вопила во всё горло и пыталась закрыться, но женщины без остановки лупили её.

– Стойте, – закричала Зара и вскинула вверх руку, обратив её ладонью к женщинам, – Остановитесь, нельзя творить такое на святой земле, тем более в такой день – мы должны достойно почтить память усопшей. Отпустите её, не марайте своих рук, она получит своё.

Бабы утихли. Степанида, изрядно уже потрёпанная, поднялась с земли и, подобрав юбки, хромая на одну ногу, и проваливаясь в сугробы, поскакала в деревню.

Мать девушки подошла к Заре и сказала со слезами:

– Спасибо тебе, что не дала осквернить похорон моей доченьки. И что указала на настоящую виновницу. Я как во сне была всё это время, сама не своя, будто наваждение нашло. А теперь я всё поняла. Прости меня, ты такого бы не сделала никогда. Я знаю.

– У вас ведь ещё сын есть.

– Да, – кивнула бедная женщина, – Только он ко мне давно уже не приезжал. Поссорились мы несколько лет назад, не поняли друг друга. Я бы и рада с ним помириться, но я даже не знаю, где он. Уехал он из дома и ни весточки с тех пор, ничего от него.

– Всё наладится у вас, – сказала Зара, взяв женщину за руку, – Всё будет хорошо. Скоро он приедет. И приедет не один. И будет вам радость,