Мирей наклонила голову и улыбнулась про себя, когда приколола последнюю булавку к подолу пальто.

Если бы только они могли увидеть его сейчас, подумала она про себя, пока они шли по широкой центральной тропе к пруду посреди садов. Словно читая ее мысли, он подарил ей короткую улыбку, прежде чем сосредоточиться на вопросах, которые он задавал Клэр о ее семье и доме в Бретани. Его тон был непринужденным и располагавшим к общению, но Мирей чувствовала, что он испытывает Клэр, все еще не решив, можно ли полагаться на нее как на члена движения.

Они достигли грабовой аллеи и прогуливались под почти вертикальными стенами древесных крон. На первый взгляд их ветви выглядели мертвыми. Но Мирей знала, что если присмотреться внимательнее, то можно разглядеть тугие почки, только и ждущие, чтобы облачить деревья в летний наряд. Когда они втроем шли по проспекту, то кивали в знак приветствия тем немногим людям проходящим мимо, которые также решили пропустить мессу и вместо этого насладиться ясным весенним днем. Через полчаса они двинулись назад к галерее Жё-де-Пом, и месье Леру собрался уходить, прежде чем они вновь попадут в поле зрения охранника. Он улыбнулся и кивнул Мирей, давая понять, что убежден: Клэр достойна того, чтобы занять место в организации.

Повернувшись к Клэр, он сказал:

– Что ж, мадемуазель Мейнардье, спасибо, что добровольно вызвались помочь нам. Мне думается, что из вас выйдет надежный и полезный посланец. Мирей будет консультировать вас и время от времени передавать вам необходимые инструкции.

Он повернулся, чтобы уйти, но затем остановился.

– О, я почти забыл! – Он полез во внутренний карман пиджака и вытащил пакет, в котором оказались три плитки шоколада с характерными изображениями пальмы и слона на обертках. – Лучше бы вам съесть их до начала Великого поста в среду, mesdemoiselles[29].

Девушки буквально задохнулись от восторга.

– Merci, месье.

– Послушай-ка, Мирей, – воскликнула Клэр, – мы ведь можем поделиться с Виви! – Она повернулась к месье Леру. – Это наша подруга – еще одна швея, которая живет с нами над магазином. Она любит шоколад так же сильно, как и мы.

– В самом деле? – ответил он. Затем бросил оценивающий взгляд на Клэр. Показалось ли это Мирей или в его глазах действительно мелькнуло веселье? – Ну, в таком случае мне очень повезло, что с собой у меня оказались сразу три плитки.

Затем выражение его лица снова стало серьезным, и он сказал:

– Всего хорошего, девочки. И будьте осторожны.

* * *

Пульс Клэр участился, когда Мирей сообщила ей о первом задании: нужно было передать послание месье и мадам Арно, содержащее инструкции по транспортировке еврейского бизнесмена, которого они укрывали в течение нескольких дней, пока составлялся план побега, в надежное место. Задание прошло гладко, Клэр добралась до «безопасного дома» и вернулась обратно, встретив на пути только один, и то импровизированный, блокпост. Ей даже удалось улыбнуться охранникам, пока они проверяли ее документы, удостоверяющие личность, и она не колебалась, когда они попросили ее открыть атташе-кейс, который был у нее в руках. Она показала им лежащие внутри ноты и объяснила, что идет на урок пения – точно так, как ее проинструктировала Мирей. Адреса и другие сведения надежно хранились в ее собственной памяти, так что нацисты не стали усердствовать в поисках, лениво перебирая бумаги. Они кивнули ей из-за барьера, а один даже пожелал ей хорошего вечера; затем она продолжила свой путь в Марэ.

Поэтому в следующий раз она почувствовала себя немного увереннее, когда Мирей передала ей записку с грубой картой, нарисованной на обороте, и поручила доставить ее Кристиане, passeuse, живущей на юго-западе города в Булонь-Бийанкуре.

– Ты уверена, что готова пойти на это? – с тревогой спросила ее Мирей. – Предстоит долгий путь, и записку следует надежно спрятать. Снова возьми с собой атташе-кейс и ноты, и пользуйся тем же оправданием – дескать, идешь на урок пения, если тебя остановят. Я бы и сама отнесла эту записку, но сегодня вечером должна быть на вокзале…

Клэр улыбнулась.

– Все будет хорошо, Мирей. Я слегка надпорю подкладку воротника пальто и спрячу записку там. Пара стежков удержат ее в положенном месте, ни один умник не заметит. И я запомнила, как найти Кристиану. Не переживай, и давай встретимся тут же к наступлению комендантского часа.

Уже опускались сумерки, когда две девушки пересекали реку. Мимо них грохотали армейские грузовики, заполненные солдатами, униформа которых была украшена яркими черными и красными знаками отличия, а на северном горизонте лучи дальних прожекторов создавали иллюзию восхода солнца, освещая небеса для союзнических самолетов. На правом берегу Клэр и Мирей быстро обнялись, а затем разошлись.

* * *

По возвращении на Рю Кардинале, когда Мирей открыла дверь квартиры, ее встретила Виви.

– О, Мирей! Я так рада, что ты вернулась. Я уж потерялась в догадках, куда это ты исчезла… – она посмотрела мимо нее на лестничную клетку. – Но где же Клэр? Я думала, что она будет с тобой?

Мирей покачала головой.

– Нет. Она вдруг вспомнила, что ей нужно бежать. Думаю, она скоро вернется.

– Куда же она пропала? – лицо Виви выглядело бледным в свете коридора, и Мирей озадачила серьезность ее тона. Виви обычно никогда не спрашивала, куда и зачем ходят ее соседки по комнате, и до сих пор не проявляла интереса к тому, где они находились и чем занимались в свободное время.

– Я… я не могу сказать. В смысле, я не уверена, что… – Мирей запнулась.

Тогда Вивьен обхватила ее руками, настойчиво встряхнув.

– Мирей, ты должна сказать мне. Это очень важно. Я знаю о том, чем вы занимаетесь. Но сегодня вечером… – она глубоко вздохнула, остановилась и стала осторожнее подбирать слова. – Ладно, можешь не говорить, где она, просто скажи мне, в каком направлении она пошла.

Мысли Мирей смешались, она поняла, что это действительно очень важно для Виви, раз она рискнула открыть ей, что знает о существовании подпольной организации.

– Она… она двинулась на юго-запад.

Глаза Виви расширились и стали еще темнее на ее бледном лице.

– Куда именно на юго-запад?

Мирей снова заколебалась, и ее по-настоящему шокировало, с какой неожиданной силой, не вяжущейся с ее хрупкой фигуркой, Виви начала трясти ее.

– Ты должна сказать мне, Мирей! – настаивала она.

Мирей покачала головой. Она не могла выдать эту информацию; ей строго внушили, что этого ни под каким предлогом делать нельзя. Даже то, что она поделится подробностями с теми, кто находится на ее стороне, значило подвергнуть всю операцию дополнительному риску. А потом, совершенно неожиданно, она вспомнила месье Леру и выражение его глаз, когда она и Клэр прощались с ним в Тюильри в тот день: Клэр сказала, что они отдадут третью плитку шоколада своей подруге Виви, а в его глазах проскользнуло очевидное удовлетворение. Он знал Виви. Она была как-то связана с ним. Мирей также вспомнила, как он расспрашивал ее в Café de Flore касательно ее работы в ателье, о швеях, которые жили над магазином, и до нее дошло, что именно он устроил Виви в ту квартиру, чтобы она жила вместе с ними.