с собой Крессиду Сент-Джордж, осталось загадкой, однако она тоже исчезла. Винченцо должны были короновать, и так уж вышло, что коронация совпадала с празднованием Нового года.

Хотя коронация и была формальностью, поскольку сейчас страной управлял он.

Все это оставляло ему мало времени на мысли об Элоизе, и все-таки он думал о ней. В тихие минуты уединения он думал об аромате роз на ветру. Все равно остаться вместе для них было невозможно. Лишь та единственная ночь могла быть между ними. Она была прекрасна и во многом поэтична. Одна прекрасная ночь, как завершение их общей мести.

Тем не менее он не желал других женщин. Хоть и уверял себя постоянно, что на женщин у него времени нет. Ему нужно было навести порядок в стране. Он не мог сразу окунуть страну в демократию. Необходимо было создать надзорный орган для переходного периода. Парламент. Невозможно упразднить монархию в один вечер. Это было бы крайне неразумно. Люди привыкли, что ими правят железной рукой. Что до запретов, Винченцо отменял их один за другим.

Многие пожилые люди тревожились за безопасность страны без короля, но Винченцо был рад констатировать, что в целом его план работал и народ чувствовал себя в безопасности. Он также благодарил судьбу за друзей, которых дал ему Оксфорд. Они стали ему неоценимыми помощниками. Рафаэль, который хоть и являлся бастардом, выполнял в своей стране роль регента до тех пор, пока его младший брат и законный наследник не достигнет совершеннолетия. Зачастую они бросали дела и слетались в любую из ближайших столиц, чтобы вместе пропустить по стаканчику. Еще более регулярно они созванивались по видеосвязи. Винченцо считал, что ему невероятно повезло иметь столь ценных советников. Забавно, учитывая, какими сорванцами они были в юности. Однако всем приходится взрослеть.

Однажды его компьютер в очередной раз подал сигнал, и Винченцо ответил. Первым на мониторе появился Рафаэль. Затем возникли Зевс и Джаг.

— У меня тут ночь уже, — заметил Джаг.

— Прости, — ответил Рафаэль.

Винченцо видел, что Рафаэль у себя в кабинете. За спиной у него полыхал камин. В его горной стране, граничащей с Испанией, было холодно. Так же, как в Ариосте.

— Ты в жизни ни за что не просил прощения, — заметил Зевс. — Именно за это я тебя и люблю.

Рафаэль махнул рукой. Затем его черные глаза сквозь экран устремились на Винченцо.

— Полагаю, ты не видел, — сказал он.

— Ты о чем?

— Так и знал. Если бы ты видел, то позвонил бы нам. Или, по крайней мере, выглядел бы угрюмым, ответив на звонок.

— Я всегда выгляжу угрюмым. Такова плата за жизнь в попытках привести в порядок государство.

— Да нет, — возразил Рафаэль. — Все намного сложнее, чем ситуация с твоей страной.

— О чем ты?

Рафаэль поднял газету и подержал перед экраном. Пару секунд газета была не в фокусе, но затем…

— Что это означает?

— Судя по всему, твоя любовница ждет ребенка, — ответил Зевс с мрачной ухмылкой. — Это о твоих обещаниях не продолжать наследственную линию. Похоже, твое семя растет с чудовищной скоростью.

— Буду крайне признателен, если ты не станешь обсуждать мое семя, — попросил Винченцо, глядя на газету.

Это и правда была Элоиза. В продуктовом магазине. И свитер ее обтягивал округлившийся живот.

— Почему? — проговорил он.

Но заголовок говорил сам за себя. Бывшая любовница короля Винченцо, исчезнувшая семь месяцев назад, сразу после того, как обвинила в развратных действиях бывшего короля Ариосты, в данный момент беременна, и беременность эта наступила примерно семь месяцев назад. А потому, естественно, автор статьи задавался вопросом: не являлся ли ее ребенок наследником престола Ариосты?

Ребенок и правда являлся наследником.

Правда была как ушат ледяной воды. Он потерпел неудачу. Дал обещание, что наследие его отца умрет вместе с ним. И этот мерзавец был еще жив. А он зачал ребенка. Винченцо был в ярости.

— Нет, — проговорил он. — Нет, наверняка это фотомонтаж.

— Разве ты не спал с той прекрасной женщиной, которую привез, чтобы уничтожить отца? — спросил Джаг.

— Это не важно. Я спал со многими женщинами, и ни одна из них не забеременела.

— Хорошо, но вы использовали презерватив? — уточнил Рафаэль.

— Прошу прощения?

— Презерватив, — пояснил Зевс. — Их довольно давно продают. Под разными названиями. Чаще всего на упаковке французские слова. Полагаю, даже в твоей маленькой отсталой стране люди умеют предохраняться.

— Я… — Винченцо запнулся. Он не использовал презерватив и осознал это лишь теперь. Он думал тогда о других вещах. Ночь была полна событий. День прошел сумбурно и завершился не самым приятным, но необходимым пребыванием на балу. Винченцо просто не думал об этом. Так же как и она. Но Элоиза была девственницей, а он нет. И он был обязан…

— Понятно, — сказал Зевс. — Презерватив не использовали.

— Ты должен жениться на ней, — заявил Рафаэль.

— Прости, я теперь что, твои приказы выполняю?

— Нет, — ответил Рафаэль. — Но как бастард в этой группе законнорожденных мужчин, я считаю, что должен высказаться. Мне отказали в короне потому, что мой отец не женился на моей матери. И вот он я, выполняю всю работу, планирую свадьбу своего брата, дабы он мог занять престол. Занимаюсь всем так, словно я нянька с массой полномочий. И все лишь потому, что мои родители не оформили должных бумаг. Я мог бы быть королем, а не нянькой.

— Я хочу, чтобы никто не стал королем, — ответил Винченцо.

— Так упраздни монархию! Не отказывайся от своих намерений, — сказал Джаг. — Тебе нет смысла менять свои планы. Но Рафаэль прав. Настоящий мужчина обязан дать беременной женщине свое имя.

— Ну, мы вообще-то живем не в средневековье, — напомнил Зевс. — Не знаю. Ты мог бы поселить ее в красивом доме. Поблизости от твоего. Чтобы удобно было навещать ребенка. Хотя дети не самый забавный народ.