- У вас чудесное северное имя, - Явик, наконец отпустил ее, и княгиня почувствовала себя так, будто с нее сняли кандалы. Зачем же так долго и так крепко держать?! - я буду рад, если вы мне все покажете, леди Мирна.

На мгновение княгиня забыла о недоверии к принцессе и вопросительно посмотрела на нее, будто спрашивая разрешение. Лилиан вела себя странно, и трудно было понять, какие цели она преследует. Но ее Мирна хотя бы знала. Явик же - закрытая книга. Одним богам известно, что там под обложкой.

Поймав взгляд подопечной, принцесса выпучила глаза и отрицательно мотнула головой. По неизвестной княгине причине, король Ивтана не пришелся покровительнице по нраву. Но как это воспринять? Может, это, напротив, должно его красить?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Дилемму разрешил Кристоф, вежливо указав на дверь и приговорив:

- Почему бы вам не показать нашему уважаемому гостю сад, пока не стемнело? - он обратился к Мирне, но тут же переключил внимание на Явика, вышагивая рядом с ним и с княгиней в сторону выхода из гостиной, - моя супруга собрала там прекрасную коллекцию редких растений, - судя по тому, какой несобранной и вымотанной выглядела сейчас королева, можно было прийти к очевидному выводу: единственное, что она собирает - это вино. Но и то долго в коллекции не хранится.

По тому, как Явик саркастично ухмыльнулся и приподнял брови, Мирна поняла, что он подумал также. Но ничего не сказал, сдержался. Значит, не так уж он прямолинеен и прост, как хочет казаться.

- Главное, не опаздывайте на ужин. Я поручил приготовить что-то особенное. Специально для вас, - даже княгине стало неловко от того, как Кристоф вдруг принялся выслуживаться.

Ему это было совсем ни к чему. Весмер ничем не слабее Ивтана. А сам Кристоф и старше, и опытнее Явика. Почему он так сразу ставит себя на низшую позицию?

- Вы очень добры, - коротко поблагодарил гость и, снова взяв Мирну за руку, словно опасался, что она убежит, покинул вместе с ней гостиную.

Кристоф глубоко вздохнул и довольно улыбнулся.

Впрочем, дочь не дала ему насладиться сладкой надеждой на то, что хотя бы одна из его проблем скоро разрешится, выпалив:

- Я не понимаю, чему ты так радуешься, отец.

- А я не понимаю, почему ты не радуешься, - отозвался он, разворачиваясь и направляясь обратно к креслам. С неудовольствием он обнаружил, что и отсюда, где стоял Явик, видно, что королева уже пьяна. Святой! Какой же стыд!

- Ты ведь не думаешь...

- Я думаю, что для леди Мирны это самая лучшая партия, какая может быть. Это партия, которая и тебе была впору.

- Но что будет с Дурхамом, если...

Отец снова перебил, раздосадованный, что не только жена, но и дочь подводят его в такой важный момент:

- Что будет с Дурхамом - не твоя забота, Лилиан, - отрезал король строго, стараясь не замечать, как покраснело от гнева лицо принцессы, - твоя забота сейчас - выйти замуж. Политику оставь мне.

Кристоф потормошил Джозефа, который тоже резко притих и нахмурился, по голове, но мальчик не шелохнулся и продолжил напряженно всматриваться в дверь, ни то ожидая кого-то, ни то что-то придумывая.

И в голове у Кристофа закружилась тревожная мысль: «Да что не так сегодня с моей семьей?!».

Лилиан же не могла отделаться от вопроса, что не так с ее отцом. Впрочем, она уже давно определила, что с ним не так... Все! Он совершенно беспомощен и бесполезен. Порой даже опасен для собственного королевства.

Неужели он не понимает, что происходит? Неужели он не понимает, что отдавать Ивтану Дурхам нельзя? И что так открыто прогибаться перед не очень-то недружелюбным соседом тоже?

Ей ужасно захотелось выговорить ему все, что она думает, объяснить ему, какой он дурак и к чему приведут его необдуманные действия... Но сумела взять себя в руки, вспомнить, что у нее уже есть план, который она так долго готовила, и который вот-вот будет исполнен.

Нужно только сделать так, чтобы Явик ей не помешал...

Меньше всего на свете Лилиан хотела бы привлекать человека, которого считала своим главным конкурентом и противником. Но при сложившихся обстоятельствах... При сложившихся обстоятельствах необходимо было обратиться к Грегору.

И принцесса искренне надеялась, что слух, который она пустила сегодня в церкви, правдив, и сводный брат действительно готов порвать любого, кто приблизится к княгине.

Иначе... Иначе она не представляет, что делать.

От этой мысли на Лилиан чуть было не накатила волна паники - ужасно непривычного, несвойственного ей чувства. Во многом можно было ее упрекнуть, и в жесткости, граничащей с жестокостью, и в чрезмерном самодовольстве, и в равнодушии к окружающим и их чувствам. Хотя... Последнее она считала полезным качеством.

Но трусость и нерешительность никогда ее не беспокоили.

Более того именно две эти черты она больше всего не любила в людях. То, какое ужасное воплощение они приняли в отце, приводило ее в искреннюю ярость, и чем старше, сильнее, умнее она становилась, тем сложнее было Лилиан терпеть короля.

Все об него вытирали ноги, все им пользовались и принцессу это по-настоящему унижало, ведь она оставалась частью его семьи, происходила от него, как бы ни становилось противно от этой мысли.

Да и матушка с Джозефом не радовали: одна уж скоро захлебнется вином, одному Святому известно, что послужило началом этого пагубного пристрастия, а другой уже в столь юном возрасте показывает себя мягкотелым слабаком, прямо как отец.

Лилиан предпочитала думать о себе, не как о дочери короля Кристофа, а как о внучке короля Нейлса. Вот он был по-настоящему могущественным самодержавцем. Никто и пискнуть при нем не смел. Если бы он приказал человеку не дышать - тот бы скорее задохнулся, нежели ослушался бы своего короля.

И именно он отвоевал у Ивтана те ценные на ресурсы земли, которые с такой легкостью готов был отдать сейчас его бесхребетный сыночек. Святой! Да нужно завоевывать этих треклятых ивтанцев, которые уже не один век не дают Весмеру покоя, а не уступать свою территорию с ее хозяйкой впридачу!

Добравшись до комнаты Грегора, Лилиан заставила себя выдохнуть, успокоиться и сфокусироваться на деле.