не слушать. Он тень Волан-де-Морта, а значит, глух и нем. Но Долохов говорил так громко, что не услышать было не возможно.

— Я распорядился укрепить Вам охрану. Ведьмы нигде нет, это совсем на неё не похоже.

— Напротив, — возразил Том. — Это в её характере. Делать только то, что она хочет, — фыркнул он. Было заметно, что такой расклад его совсем не устраивал. Женщин нужно держать рядом, чтобы в любой момент иметь возможность контролировать. С ней так не получалось.

— Думаете, она сбежала? — задал разумный вопрос Антонин.

— Не исключаю этого. Возможно, она с самого начала так и задумала. Поэтому и прокажённого для меня нашла. — Волан-де-Морт перевёл взгляд на Тео. — Если ей верить, то для безопасности мне достаточно, чтобы он был рядом.

«Не отходи от него ни на шаг!» — Ведьма так часто повторяла ему эти слова, что Тео смог бы воспроизвести их, даже если на него наложат Обливиейт. Что это такое он тоже от неё узнал.

— Вы уверены, что нам нужно это перемирие с Орденом Феникса? — спросил Долохов.

Реддл долго думал, каким образом укрепить своё положение, не прибегая к массовому истреблению. Вопреки мнению Ордена, он надеялся отделаться малой кровью. Люди, пусть и с отличным от его мышлением, важны. Он не мог истребить их всех. Кто тогда останется? Том, хоть и верил в своё правое дело, но дураком не был. Не согласные есть всегда, и их нужно убедить в собственной правоте, а не уничтожить. Поэтому перемирие, о котором он договорился с Орденом, должно было дать необходимую передышку.

— Ты этого мира не хочешь. — Волан-де-Морт вернул взгляд Долохову. — Была б твоя воля, ты бы их всех поубивал. Всех. Мужчин, детей, женщин.

— Верно, — ответил Антонин. — Потому что пока жив хоть один из них, они будут хотеть сделать то же самое с нами.

— Нам нужен этот мир. Нужно хотя бы на один день остановить войну. Мы слабеем. Передышка поможет одержать победу. Я не отказываюсь от битвы, в всего лишь переношу её, — сказал Волан-де-Морт. — Вели охране ждать у ворот. Скоро выдвигаемся.

* * *

Утром Блейз прислал совой письмо: Волан-де-Морт заключил перемирие с Орденом Феникса, и в честь этого устраивается праздник, на котором будут присутствовать обе стороны и все желающие. Нотт, как личная охрана, обязан быть тоже. Как только Драко прочёл письмо, в его голове созрел план, поэтому он разбудил Гермиону, заснувшую на его кровати, отчего ему пришлось ютиться на диване, но Малфой не был против.

Грейнджер была поистине удивительной девушкой. Она вскочила, быстро приняла душ и сообщила Драко, что готова. Он перевёл взгляд на часы: ей понадобилось всего десять минут, чтобы привести себя в порядок. Сам Драко собирался минимум в два раза дольше.

Они покинули гостиницу, но не успели пройти и сотни метров, как наткнулись на раздражённый взгляд Пэнси. Она смотрела на них так, словно они оба убили кого-то и скрыли это от неё. Наверное, так в её глазах выглядело предательство. Но Драко не замечал. Он лишь улыбнулся, радуясь, что Паркинсон нашла их сама, и кратко описал ей дальнейший план действий.

Ты безумец, Драко.

Её взгляд чётко давал понять, что этот план Пэнси не одобряет. Но другого у них не было.

Главная площадь города, на которой должно было состояться празднество, была украшена белыми флагами в знак мира. Местные жители устроили ярмарку, продавая сладости и поделки. Семьи с детьми мгновенно заняли очередь. Людей было много. Настолько, что легко можно было потерять друг друга в толпе.

Драко увидел Тео первым. Он вместе с другими телохранителями следовал за Волан-де-Мортом. Он прошёл рядом с Гермионой, не заметив её, и Пэнси сжала ладонь Грейнджер в знак поддержки.

Брат Аберфорта, Альбус Дамблдор, директор Хогвартса, приблизился к Реддлу, тихо переговариваясь. Драко скользнул по ним взглядом и вернул внимание другу. И в этот момент послышались крики. Первое заклинание было выпущено по Дамблдору и попало чётко в цель. Альбус упал замертво. Ошарашенный взгляд Волан-де-Морта говорил о том, что он не планировал убийство противника, но Орден Феникса разбираться не стал. Вспышки заклинаний летали туда-сюда как мячики для пинг-понга. Пожиратели отбивались, наступая следом.

Гермионы и Пэнси нигде не было видно, зато Тео всё ещё заслонял собой Тёмного Лорда. Телохранители образовали вокруг него плотное кольцо из своих тел.

Вопли, разноцветные лучи заклинаний, кровь на асфальте. Главная улица превратилась в склеп.

Драко сжал в руке палочку ведьмы, но не смог даже поднять её свободно — такая вокруг творилась давка. Ещё один член Ордена Феникса пал. А следом кто-то из пожирателей. Драко надеялся, что у Блейза хватит ума не лезть в битву.

Кто-то попал в плечо Тео, но он продолжил защищать своего хозяина. Он ему нужен. Ведьма всё знала.

Сделай же что-нибудь, Драко! Хоть что-нибудь!

Где-то между лавками со сладостями мелькнули волосы Пэнси. А Крюкохват, не понятно когда появившийся на площади, склонился над чьим-то телом. Драко присмотрелся. Гермиона. Он не мог понять, жива ли она. Сердце пропустило удар.

Малфой побежал к Тео, понимая, что это его последний шанс. Другого не будет. Он заметил Забини, отбивающегося от Минервы МакГонагалл. Профессор Трансфигурации. Драко не посещал школу, как все дети, но Аберфорт настоял на том, чтобы он обучался в Хогвартсе несколько дней в неделю, осваивая необходимые азы. Блейз же учился, как положено. И сейчас он сражался со своим бывшим профессором.

Тео отбивался сразу от троих. По его лицу струилась кровь.

Сделай же что-нибудь, Драко!

Орден Феникса, пожиратели, мирные жители. Все вперемешку.

На чьей ты стороне, Драко?

Сейчас не важно.

Нужно выручать Тео. И Пэнси. И Гермиону. И Блейза. Драко вскочил и, перепрыгивая через убитых и раненых, побежал, пробираясь через толпу. Над распростёртой на земле Гермионой стояла Пэнси, а Крюкохват лежал рядом. Он ещё подавал признаки жизни, а Гермиона была белее мела.

Люди загудели, и Драко повернул голову на звук. Тёмная Ведьма, которую он лично заколдовал, стояла в центре площади и сражалась, посылая проклятия направо и налево без помощи палочки. С ней победа пожирателей была обеспечена. У Драко не было времени думать о том, кто её освободил. Он колдовал над телом Грейнджер, наспех пытаясь залечить её раны, хотя из них двоих медик именно она.

Трупов становилось всё больше. Свои, чужие — не ясно. А ещё не ясно, кто из них считался своим.

— Довольно!

Одно лишь слово, но зато из чьих уст! Ведьма, даже обезумев от ярости, не смогла