Ансамбль Мадлен Вионне, 1935

Платье и шляпа от Жанны Ланвен, 1910

Так началось царствование великих женщин-кутюрье. Превзошла всех мадемуазель Шанель, которая хвасталась, что не умеет держать иголку в руках. Но у нее был безупречный стиль, элегантность и большой авторитет в мире моды.

Мадлен Вионне и Коко Шанель, каждая по-своему, заложили основу современной моды.

Коко Шанель и Серж Лифарь, 1944

А профессия портного после долгого периода безликого ремесленничества в наши дни стала выражением творческой индивидуальности главы Дома. Быть может, поэтому сегодня так много говорят о нашей профессии и самих кутюрье.

Но вернемся к мадам Маргарите – моей Маргарите, – в портновском деле так легко становишься собственником. Вот какими были ее обязанности. Так как я рисовал сам, то не нуждался в человеке, который бы меня дублировал. Но мне нужен был сотрудник, обладающий необходимыми техникой и знаниями, чтобы руководить мастерскими. Первые портнихи и закройщицы делали восхитительную, очень кропотливую работу, но не видели целого, не могли посмотреть на свою работу издалека. Этим взглядом со стороны, необходимым для правильной оценки работы, обладала моя техническая директриса. Имея под руками мои рисунки, она наблюдала за их осуществлением и исправляла пробные модели из туали, прежде чем они были представлены мне. Оставалось только внести свои штрихи, чтобы уточнить смысл, подчеркнуть стиль и точнее выразить первоначальный замысел.

Позже, когда наш Дом разросся и возросла загруженность мадам Маргариты, мне пришлось создать вторую должность технического директора. Мадам Линзеле, чье тонкое и глубокое знание портновского дела мне часто нахваливала Раймонда, оказалась свободной. Я загрузил ее многочисленными обязанностями, прежде чем доверить ей следить за стилем и качеством моделей, заказанных клиентками. Ее спокойствие, ее седины заставляли первых портних выполнять все наши требования и вызывали доверие у самых нерешительных женщин.

Мои поиски портних напоминали скачки. Из-за дефицита и благодаря черному рынку клиентура была не слишком требовательной, наводняла салоны Высокой моды и покупала все подряд. Наконец, нам удалось найти необходимый персонал, и настал момент представить свой штаб господину Буссаку.

Я не скрывал, что такой большой штат был роскошью для Дома, размещенного в маленьком здании и чья продукция была предназначена для ограниченного числа клиентуры.

Но я хотел достичь такого совершенства в исполнении моделей, которое требовало больших средств. Месье Буссак принял такую точку зрения, сочтя мое мнение не амбициозным, а профессиональным.

Дом «Кристиан Диор» начал работать, располагая тремя ателье, находящимися на верхних этажах дома по адресу авеню Монтень, 30. Там же были одна крошечная студия, салон для показов, одна кабина, офис дирекции и шесть небольших примерочных. Я собирался использовать шестьдесят работников. По договоренности с месье Буссаком и к моему огромному облегчению, было решено, что, несмотря на мое официальное положение управляющего, я буду освобожден от всех административных обязанностей. Мне предложили поручить это Жаку Руэ. В прошлом он никогда не занимался Высокой модой, но он мне сразу понравился, и я почувствовал к нему доверие. В его функции входило обеспечить прочное основание нашему шаткому ремеслу. Я нарисовал ему мрачную картину тех трудностей, с которыми ему придется столкнуться: неизбежный беспорядок превращать в порядок, в атмосфере войны устанавливать мир (оборонительный инстинкт у нас всегда предпочитают атаке). Наконец, я предупредил его об очаровательной непоследовательности кутюрье.

Врожденная тонкость нормандца позволяла ему избегать все скрытые ловушки, которые расставляли «наши дорогие» первые портнихи, рабочие, манекенщицы, продавщицы, журналисты и клиентки. Он умел нравиться этим дамам, не попадаясь в их сети, и ему нравилось быть среди нас.

В течение долгих месяцев, днем и ночью, в одиночку ему приходилось управлять Домом. Едва родившись, Дом моды «Кристиан Диор» стал расти и расширяться.

Как только сформировалась администрация, надо было предусмотреть другие, не менее важные должности: в салоне и отделе продаж. И снова родная Нормандия пришла мне на выручку: мне нужна была Сюзанна Люлен, родом из Гранвиля. Кто не знает ее в мире Высокой моды?! Но она вошла в него только с открытием нашего Дома. Раньше Сюзанна занималась рекламой, а во время оккупации увлеклась модой. Чтобы ее описать, необходимы слова из терминологии физика-ядерщика.

Сказать, что она энергична – ничего не сказать, она – атомный взрыв. Всегда в прекрасном настроении, всегда полна оптимизма, она вдохновляла продавщиц, стимулировала клиенток и всех заряжала своим энтузиазмом, который просто искрился в ее глазах.

Принося жертву богам современной эпохи, я взял шефа по рекламе. Мне представили молодого американца, Гаррисона Эллиота, который горел желанием остаться во Франции. Америка – это синоним рекламы, и я решил доверить ему это дело. Свою роль он исполнял отлично, она состояла в том, чтобы избегать излишней рекламы, а не привлекать ее. Многие считают, что Дом «Кристиан Диор» добился успеха благодаря большим расходам на продвижение. Из нашего скромного начального бюджета мы не затратили на это ни сантима.

Я полагался исключительно на качество платьев, тогда о моем Доме заговорят. Впрочем, я окутал тайной все, что делалось у нас в Доме, и это сработало лучше всякой рекламы. Сплетни, россказни и даже злословие стоят хорошо организованной рекламной кампании.

Снова на сцену вышел Гранвиль в лице моего старого друга Сержа Эфтлер-Луиша. Перед самым открытием Дома он уже предложил создать компанию Christian Dior Parfume.

Его большой опыт в этой области и наше совместное детство заставили меня сразу же согласиться. Многочисленные друзья захотели тут же принять в этом участие. Трудно найти пророка в своем отечестве, но мне приятно осознавать, что мои друзья стали исключением из правил. Поистине неисчерпаемый Гранвиль направил мне и Николь Риото, которая была мне почти сестрой. Она стала первой продавщицей, нанятой мною. Таким образом, мы оказались вместе, как в молодости во времена пикников, рыбалок и крокета. Но на этот раз нас ожидала другая битва.

Я с волнением вспоминаю и других продавщиц, которые пришли предложить мне свои услуги. Обстоятельства вынудили их покинуть Париж и отойти от швейного дела, и они еще не заняли своих мест в домах, где работали до войны. Они стали нашими верными помощницами, я их всех хорошо и близко знал. Ивонна Лаге, шарм и коммерческая жилка; Сюзанна Беген, наследница лучших традиций Менбоше; мадам Жерве, родившаяся среди тканей, профессионал из Италии; мадам де Сегонзак и мадам Лансьен, будучи «светскими женщинами, желающими работать», быстро стали отличными продавщицами. И наконец, последняя из гранвильцев, мадам де Наба, пришла к нам от Шанель в следующем сезоне.